Энджи Томас - Вся ваша ненависть

Мы медленно спускаемся на кухню.

На стене в прихожей висит картина с Чернокожим Иисусом на кресте, а возле нее – фотография Малкольма Икс [13] Малкольм Икс, или эль-Хадж Малик эш-Шабазз, – афроамериканский исламский духовный лидер и борец за права чернокожих. с ружьем в руках. Бабуля до сих пор ругается, что эти изображения находятся рядом.

Мы живем в ее старом доме. Она отдала его родителям, когда дядя Карлос перевез ее в свой огромный дом в пригороде. Дядя Карлос всегда беспокоился, что бабуля живет одна в Садовом Перевале, особенно с тех пор, как участились взломы и ограбления пожилых людей. Впрочем, бабуля себя пожилой не считает. Она отказывалась переезжать, говорила, что это ее дом и ни один бандюган ее отсюда не выживет, причем даже после того, как кто-то вломился к ней и вынес телевизор. Через месяц дядя Карлос сказал, что они с тетей Пэм не справляются с детьми и им нужна бабулина помощь. А поскольку, по бабулиному мнению, тетя Пэм «не в состоянии приготовить для бедных детишек даже нормального обеда», бабуля в конце концов согласилась на переезд. Впрочем, следов ее присутствия наш дом так и не утратил: здесь всегда пахнет поппури [14] Душистая смесь сушеных растений, используемая для создания нежного аромата в помещении. , на стенах по-прежнему обои в цветочек, и в каждой комнате есть хотя бы один предмет розового цвета.

Из кухни доносятся папин с Сэвеном голоса. Когда появляемся мы, они умолкают.

– Доброе утро, малышка. – Папа встает из-за стола и целует меня в лоб. – Удалось поспать?

– Ага, – вру я, и он подводит меня к столу.

Сэвен молча на меня смотрит.

Мама открывает дверь холодильника, завешанную магнитиками в виде фруктов и меню каких-то ресторанов.

– Ну что, Чав, – говорит она, – тебе бекон из индейки или обычный?

– Обычный? – Я удивляюсь, что у меня есть выбор.

Свинины у нас дома никогда не бывает. Мы не мусульмане – скорее, «христульмане». Мама стала прихожанкой церкви Вознесения Господня еще у бабули в утробе, а папа, хоть и верит в Чернокожего Иисуса, больше следует «Программе десяти пунктов» партии «Черных пантер» [15] Афроамериканская леворадикальная партия 1960–1970-х годов, ставившая своей целью продвижение гражданских прав чернокожего населения. «Программа десяти пунктов» была создана как манифест партии «Черных пантер». , нежели десяти заповедям. По каким-то вопросам он согласен и с «Нацией ислама» [16] Политическое и религиозное движение афроамериканцев, основанное в 1930 году. , однако он никак не может простить ее за убийство Малкольма Икс.

– Свинина в моем доме, – ворчит папа и опускается рядом со мной.

Сэвен, сидящий напротив, ухмыляется. Они с папой – живое воплощение объявления о розыске давно пропавшего человека, где показывают, как он выглядел раньше и может выглядеть теперь. Добавьте сюда моего младшего брата Секани – и получите одного и того же человека в восемь, семнадцать и тридцать шесть лет. Все трое стройные, с темно-коричневой кожей, густыми бровями и почти по-женски длинными ресницами. Только у Сэвена еще и дреды, которые могли бы обеспечить пышными шевелюрами и лысого папу, и аккуратно стриженного Секани.

Ну а при взгляде на меня кажется, будто Бог перемешал цвета кожи моих родителей в ведре, точно краску, и получил мой весьма умеренный оттенок. Я унаследовала папины ресницы вместе с проклятием его кустистых бровей, однако в остальном похожа на маму: у меня такие же большие карие глаза и такой же высокий лоб.

Мама с беконом в руках проходит мимо Сэвена и сжимает его плечо.

– Спасибо, что вчера остался с братом, пока мы… – Она осекается, и напоминание о вчерашнем вечере повисает в воздухе. Мама прочищает горло. – Мы очень это ценим.

– Да без проблем. Мне нужно было выбраться из дома.

– Кинг приехал на ночь? – спрашивает папа.

– Скорее переехал насовсем. Аиша говорит, они снова станут семьей, будут жить вместе и…

– Эй, – перебивает его папа. – Это твоя мама, друг мой. Не надо строить из себя взрослого и называть ее по имени.

– Хоть кому-нибудь в том доме не помешает повзрослеть, – замечает мама и, достав сковороду, кричит в коридор: – Секани, повторять я не буду. Если хочешь к Карлосу на выходные, тогда вставай! На работу я из-за тебя опаздывать не собираюсь.

Наверное, сегодня она должна отработать дневную смену за вчерашнюю ночь.

– Па, ты же знаешь, что будет, – продолжает Сэвен. – Он ее побьет, она его выгонит. Потом он снова вернется и снова скажет, что изменился. Только в следующий раз я не позволю ему поднять на меня руку.