Гленнон Дойл Мелтон - Держись, воин! Как понять и принять свою ужасную, прекрасную жизнь

Я сижу в тихой спальне – с Богом. Мы одни – нас только двое. Я устроилась на краешке широкой кровати и болтаю ногами в воздухе. Бог сидит в кресле-качалке напротив меня и вяжет. Оказывается, Бог умеет вязать. А еще Он ездит на «харлее», когда не занят вязанием.

Я без ума от Бога. Смотрю на Него, а Он раскачивается и вяжет.

Он не спрашивает меня, что не так. Я жду, когда Он спросит. Мне до смерти хочется, чтобы Он спросил. Вздыхаю. Начинаю дышать громко и глубоко, изо всех сил.

Он не обращает на меня внимания. Ничто не беспокоит Его, ничто не может нарушить Его сосредоточенность. Он не любопытен.

И я просто начинаю говорить.

Я так и буду болеть, да? Ты не собираешься исцелять меня, верно? И у меня никогда не будет еще одного ребенка? А мой брак? Что Ты скажешь о моем браке? Он тоже рухнет? Ты хочешь оставить меня больной, с пустыми руками и в состоянии постоянной борьбы? Разве не так? Я знаю, что так.

Пожалуйста, исправь все это. Если не сделаешь этого, то нам будет плохо. Я не шучу. Я перестану стараться не быть занудой. Брошу писать. Перестану разговаривать с Тобой, заботиться о других людях и постоянно улыбаться. Потрачу все свои деньги на красивый макияж и роскошный диван. И буду все свое время проводить на этом диване перед телевизором – буду смотреть «Отчаянных домохозяек» и «Одинокие сердца». Нет, лучше «Домохозяек из Нью-Джерси». Прислушайся ко мне. Серьезно. Твоя дружба слишком утомительна. Я намерена бросить Тебя из принципиальных соображений. Я совершенно запуталась. Если Ты не позаботишься обо мне сейчас, то я предпочту атеизм. Серьезно.

Бог продолжает вязать. Потом он улыбается и на мгновение откладывает работу. Он смотрит на меня своими добрыми глазами в морщинках и говорит:

– Дорогая, ты так сердита. Понимаю тебя. Я очень люблю тебя. Может быть, ты хочешь, чтобы я отложил вязание и мы немного поговорили об этом?

Я на минуту задумываюсь. Смотрю на вязание, покоящееся на Его коленях. Вижу уже связанную часть. Это потрясающе! Синий, зеленый, ярко-розовый, золотой, серебристый – поначалу сочетание цветов кажется диким, но потом я улавливаю узор. Этот узор – я. Я прекрасна. Дикая, необычная – и прекрасная.

– Нет, – говорю я. – Не откладывай. Продолжай вязать.

Он вяжет мою жизнь. Его руки работают надо мной. И мне хочется, чтобы Он полностью сосредоточился на своей работе. Я все еще Ему доверяю.

– Бог, – зову я. – Я немного потанцую. Пока Ты вяжешь, я буду танцевать.

Бог смотрит на меня в последний раз и говорит:

– Именно этого я от тебя и хотел, дорогая. Танцуй, а я буду вязать. И все будет прекрасно, милая. Обещаю!

Оказалось, что Бог вяжет не только мою жизнь, но и жизни безумного, дикого и прекрасного сообщества женщин – и все благодаря моему писательству.

Я стала писать, чтобы установить связи с людьми, не покидая своего дома. Мне хотелось написать нечто такое, что найдет отклик в душах людей, но мне не хотелось одеваться и куда-то идти. Вот почему многие интроверты становятся писателями. Нам удобнее общаться в пижамах и не хочется выходить в общество реальных людей. Но когда эта книга вышла в свет, стало понятно, что мне нужно отправиться в рекламное турне. Во время турне я в реальной жизни встретилась с теми, кого давно знала виртуально по своему блогу Momastery. Сама идея повергла меня в ужас, тем не менее я решила, что все пройдет нормально, если я буду следовать трем простым правилам: Говорить Правду, Быть Смелой и Быть Доброй. Что бы ни случилось в жизни, все мы должны следовать этим трем правилам. Поэтому я назвала свое турне «Турне доброты и смелости». Мы собрались и отправились в путь. Я говорю «мы», потому что со мной, естественно, отправилась сестра. Говорить правду легче, когда рядом находится кто-то близкий.

Первое мероприятие проходило в моем родном городе. К моему ужасу, сказать правду решили более четырехсот человек. В книжном магазине выстроилась очередь, звучала прекрасная музыка, меня обнимали, и я обнимала. Не могу даже сосчитать, сколько новых друзей у меня появилось. Мама с папой тоже пришли. Они лично приветствовали каждого гостя. Папа буквально лопался от гордости. Он любовался самыми дорогими своими женщинами – я подписывала книги, сестра раздавала домашнее печенье, мама общалась с людьми, которые выстроились в очередь, чтобы поговорить с ее дочерью. Я буквально слышала его мысли: «Надо же! А мы думали, она кончит жизнь в тюрьме». И была счастлива от того, что он счастлив.