Тейлор Дженкинс Рейд - Дейзи Джонс & The Six

Когда я оторвал лоб от окна, то на стекле, там, где я к нему прикасался, осталось большущее сальное пятно. Я попытался его вытереть, но от этого стекло помутнело еще сильнее. Помню, как я глядел сквозь это пятно, пытаясь оттереть его и сделать прозрачней, но все без толку. И я все тер его и тер, тер… Пока меня каким-то чудом не нашел Род.

– Грэм, ты что тут делаешь? – спросил он. – Нам уже нынче к вечеру надо быть в Чикаго. Без тебя автобус не уедет, чел.

И вот я кое-как, нога за ногу, все же двинулся следом за ним к автобусу.

12 июля 1979 года

Род : Все начиналось обычно, как и любой другой концерт. Мы должны были показать всем высший класс. Вот зажглась подсветка, группа вышла на сцену, Грэм сыграл вступление к «Это было б опасно», и публика восторженно взвыла.

Билли : Камилла стояла сбоку от сцены. Джулии она разрешила в тот вечер не ложиться спать и взяла ее с собой, а близняшки остались в отеле с няней. Хорошо помню, как я глядел со сцены в сторону, за кулисы, и видел там Камиллу, державшую Джулию у бедра. Волосы у Камиллы на ту пору отросли уже практически до талии. Обычно каштановые, они тогда успели немного выгореть под солнцем и стали прямо золотистыми. И у обеих у них – у Камиллы и у Джулии – виднелись специальные беруши. Этакие ярко-оранжевые штуковины, смешно торчащие из ушей. Я улыбнулся, глядя на них обеих, и Камилла улыбнулась мне в ответ. Потрясающе красивой улыбкой. Зубы у нее все были ровные. Разве не удивительно? У всех резцы чуть сверху выпирают, а у нее была абсолютно ровная линия. И от этого ее улыбка казалась просто совершенной и всегда действовала на меня умиротворяюще.

Так вот, в тот вечер в Чикаго, когда она мне улыбнулась из-за сцены… на какой-то краткий миг я, помнится, подумал: «Все непременно будет хорошо!»

Дейзи : Для меня было просто убийственно смотреть, как он глядит на нее. Трудно представить что-либо другое, отчего ты становишься настолько самозацикленной, как пристрастие к наркотикам и разбитое сердце. Да, у меня душа эгоиста. Мне плевать на всех и вся, кроме собственного страдания. Кроме моей потребности и моего влечения. Кроме моей щемящей боли. Я могла бы причинить боль кому угодно, если бы это хоть немного убавило мою. Вот насколько мне плохо тогда приходилось.

Билли : Мы все отыграли, как обычно. Так, как всегда это делали. Исполнили «Юные звезды» и «В погоне за ночью», и «Отлючись же!». Но возникло ощущение, как будто что-то идет не так. Как будто… у машины вот-вот сорвутся колеса.

Уоррен : Грэм и Карен непонятно почему очень злились друг на друга. Пит вообще словно отсутствовал. Эдди все досадовал на Билли – впрочем, это как раз не в новинку.

Дейзи : Кто-то в передних рядах поднял табличку с надписью «Медовый рай».

Билли : На протяжении всех гастролей публика часто требовала исполнить «Медовый рай», что я обычно игнорировал. Мне не хотелось петь эту песню. Однако я знал, что Дейзи ее любила и очень гордилась ею. И вот… даже не знаю, что на меня нашло, но я произнес в микрофон:

– Ну что, народ, хотите услышать «Медовый рай»?

Грэм : Для меня весь тот концерт прошел как в полусне. Я вроде и присутствовал там, но в то же время меня там словно не было.

Карен : Мне только хотелось поскорее отыграть и вернуться в отель. Хотелось только тишины и покоя. У меня не было ни малейшего желания стоять на этой сцене, ловить на себе взгляды Грэма и чувствовать, как он меня осуждает.

Уоррен : Когда Билли объявил «Медовый рай», зал грянул раскатами грома.

Эдди : То есть играть мы будем только то, что вдруг захочет Билли? Нормально, да? И нас даже предупреждать не надо, что придется исполнять песню, которую уж год как не играли?

Дейзи : Что скажешь наперекор ревущей толпе? Неужто скажешь «нет»? Конечно же, не скажешь.

Билли : Дейзи отозвалась:

– Ладно, давай споем.

Я подошел к ее микрофону – и в тот же миг пожалел, что это сделал. Она явно не хотела, чтобы я к ней приближался. Однако я уже не мог отойти. Я должен был делать вид, будто все идет как надо.

Дейзи : От него пахло сосной и мускусом. Волосы отросли на полдюйма длиннее обычного, и пряди немного свешивались за ушами. Глаза были ясными и зелеными, как всегда.

Говорят, тяжело жить далеко от человека, которого любишь, – но мне как раз тяжело было находиться рядом с ним.

Билли : Мне трудно точно сказать, что именно я понял и когда. Все это… как-то перемешалось у меня в голове. Наверное, это вообще не поддается анализу. Что произошло, когда и почему я сделал то, что сделал… Все это лишь запоздалые суждения. Но я отчетливо помню белое платье Дейзи. И волосы, собранные в высокий хвост. У нее в ушах сверкали огромные кольца. И руки, как всегда, в браслетах. И прямо перед тем, как мы начали петь, я взглянул на нее, и мне кажется – и я действительно так считаю, – кажется, я подумал тогда, что это самая прекрасная женщина, какую я только видел в своей жизни. Так иногда многое в жизни воспринимаешь острее… Я хочу сказать… что начинаешь намного полнее и острее оценивать людей, когда они скоро исчезнут из твоей жизни. И мне кажется, я тогда уловил, что скоро она для меня исчезнет. Я почувствовал, что она уйдет. Даже не знаю, как я это понял. Или мне только показалось, будто я это понял? Скорее я и сам не знал. Просто мне это почудилось.