Эндрю О’Коннор: Семейные тайны Армстронгов

Судя по тому, что воздух был бодряще свежим, Анна решила, что сейчас, должно быть, часов семь утра. Она долго простояла так на месте, слившись воедино с окружающим чудным пейзажем.

– Что-то вы рано встали, – внезапно услышала она за спиной.

Обернувшись, Анна увидела заспанного Шона, одетого в бриджи и рубашку.

– Меня разбудили птицы, – сказала она.

Она подошла к нему, и они крепко обнялись, надолго застыв на месте без слов.

– Пора вам возвращаться домой, – наконец сказал он.

Анна кивнула.

Пока они ехали по территории поместья, никто из них не упомянул о том, что случилось с ними прошлой ночью. Создавалось впечатление, что между ними установилась молчаливая договоренность, которая не требовала ни объяснений, ни извинений.

Он остановил повозку под деревьями, не доезжая до дома.

– Отсюда уже дойдете пешком? – спросил он. – Лучше мне не светиться тут со своей повозкой и этим пони.

Анна кивнула.

– Я проберусь к дому и незаметно проскользну внутрь, – сказала она, очень надеясь, что никто не заметит ее в этой необычной одежде.

– При первом удобном случае я попробую отказаться от обязанностей вашего личного слуги, – сказал Шон. – Попрошу перевести меня куда-нибудь в другое место, подальше от Большого Дома – и от вас.

Анна опять кивнула.

– Да, так будет лучше всего.

– Прощайте, Анна.

– Прощай, Шон.

Она выбралась из повозки и направилась в сторону дома, пряча свою черную шаль под плащом. Подойдя к дому, она намеренно замедлила шаг, делая вид, что просто возвращается с утренней прогулки. С большим облегчением она обнаружила, что двери не заперты.

Анна торопливо прошла через холл и быстро поднялась по лестнице, стремясь в безопасное убежище – свою комнату. Войдя туда, она сразу же заперла за собой дверь. Закрыв лицо ладонями, она прислонилась спиной к дверям, раздумывая над тем, что с ней произошло. Потом она подошла к зеркалу и стала рассматривать синяк, выступивший на щеке после удара той женщины.

Взяв кочергу, она разожгла огонь в очаге и подбросила немного дров, которые сразу занялись. После этого она быстро сняла платье и все остальное и бросила все вещи в огонь. Снова взявшись за кочергу, она подтолкнула ворох одежды в самый жар и стала следить за тем, как ткань превращается в пепел.

Бартон налил Анне кофе в чашку из тонкого фарфора.

– Что-нибудь еще, миледи? – спросил он.

– Нет, спасибо, Бартон, – ответила Анна.

– Вы уверены, что вам не нужно обратиться к врачу по поводу этого ужасного синяка, миледи?

– Уверена, Бартон, – твердым голосом сказала Анна.

Бартон забрал ее пустую тарелку, оставшуюся после завтрака, и ушел.

Через минуту в столовую вихрем ворвалась Джорджина.

– Анна! Где ты была? – воскликнула она. – Я тут с ума схожу от беспокойства!

– Я вернулась только под утро.

– Почему же ты сразу не пришла ко мне? – недоверчиво спросила Джорджина, усаживаясь напротив сестры. – Я прождала тебя у гостиницы за полночь. Но ты так и не пришла, как мы договаривались. В конце концов я должна была оттуда уехать, потому что опасалась за свою жизнь. Там произошло настоящее побоище.

– Знаю. В него я как раз и попала.

Только теперь Джорджина заметила синяк на лице Анны.

– О боже, Анна! Что с тобой случилось?

– Во время драки меня ударила какая-то женщина. Но Бартону я сказала, что споткнулась о корень дерева во время утренней прогулки.

– Ох, Анна! Ты подвергалась ужасной опасности! Я так переживала за тебя. Не знала, что мне делать. Я не посмела никому сказать, что ты находишься в городе, но боялась, что с тобой может произойти что угодно.

– Именно это «что угодно» со мной и произошло. И если бы не Шон, который вовремя нашел меня и спас…

– Шон? А он как там очутился?

Анна набрала побольше воздуха в легкие и решительно заявила:

– Я не желаю больше обсуждать этот крайне неприятный инцидент, Джорджина.

Кузина наклонилась вперед и заговорила с заговорщическим видом:

– Тебе удалось найти кого-нибудь? Ты с кем-то была?

– Я же сказала тебе, Джорджина: тема закрыта. Я уже очень о многом сожалею сейчас.

– А как же наша схема?

– Наш план, ты имеешь в виду? Наш недальновидный план измены и обмана? План этот едва не привел к моей гибели и последующему величайшему позору для моей семьи и всего дома Армстронгов.

Джорджина посмотрела на нее с неприязнью:

– Значит, ты сдаешься? Просто отойдешь в сторону и позволишь, чтобы все перешло к Синклеру, его жене и сыну?