Венди Хиллинг - Моя жизнь в его лапах. Удивительная история Теда – самой заботливой собаки в мире

Когда мне было пятнадцать, мы с тетей повезли нашу собаку Кэмроуз Гей Дилайт оф Слейдхэм на выставку «Крафтс» в Лондон. Это был чудесный день. Все время, когда Гей была не на ринге, я провела вместе с ней. Без преувеличения, собаки тети Гвен безумно любили выставки. Завидев сумку, с которой тетя обычно ездила на такие мероприятия, они буквально с ума сходили. Думаю, золотистые ретриверы вообще любят демонстрировать себя. Им нравится внимание.

А мне нравилось видеть, как они счастливы. Это было чистое, настоящее счастье – они буквально излучали его.

Я никогда в жизни не видела несчастного золотистого ретривера. Эти собаки обладают уникальным характером – им всегда хочется нравиться. А их цвет… сверкающее золото… Я влюбилась в них с первого взгляда и навсегда.

После пансиона я отправилась в обычную среднюю школу. Мне было около четырнадцати. Все другие девочки уже несколько лет учились в этой школе. Я по-прежнему ходила вся в повязках – наверное, я была похожа на мумию. Подружилась я только с одной девочкой, Роуз. Она поняла мое состояние и оберегала меня. На лестнице она всегда шла позади, чтобы никто не толкнул меня и не ударил портфелем. Нам было хорошо вместе. Это была настоящая дружба, и она продолжалась много лет.

А вне школы жизнь моя была прекрасна. Хоть я безумно любила золотистых ретриверов, но это не мешало мне так же страстно любить лошадей. Я мечтала иметь собственную лошадку. В деревне продавали коня. Его звали Валентино. Он был черным, с белым пятном в форме сердца на лбу. Я его просто обожала и каждый день бегала на него посмотреть. Когда мама купила велосипед для Мэри, я решилась попросить ее купить мне Валентино.

– Нет, Венди, – ответила мама. – Лошадей нужно кормить, велосипеды – нет.

« Ну и ладно , – подумала я. – Тогда буду экономить на себе ».

Я взяла большую коробку, прорезала в крышке отверстие и приклеила крышку к коробке. Так у меня появилась копилка, куда я складывала деньги на пони. А пока что мне нужно было научиться ездить верхом.

Я пошла в местную школу верховой езды, не сказав никому, что у меня ДБЭ. В конюшнях была очень спокойная лошадка, Робин. Учиться ездить на ней для меня было наиболее безопасно. Я по-прежнему постоянно носила перчатки, и никто не знал, что с моими руками.

Я жила только ради этих занятий. Карманных денег у меня было два шиллинга и шесть пенсов, а уроки стоили вдвое дороже. Я могла заниматься раз в две недели, но этого было недостаточно. Поэтому я стала каждые выходные работать в конюшнях, чистить лошадей и убираться в стойлах, чтобы заработать денег.

Однажды я пришла на урок, и единственной свободной лошадью оказалась сильная, мощная кобыла Блэк Мэджик. Пропустить занятие я не могла – перенести его было невозможно. Если я не сяду на лошадь, значит, придется ждать целую неделю. Мысль об этом была невыносима. Мне не нужны были поблажки, поэтому я решила, что сяду на эту лошадь.

Мы выехали на дорогу, и тут я поняла, что не могу управлять ею. Блэк Мэджик была очень сильна, и руки у меня горели от боли. Когда мы подъехали к полю, меня охватила паника. Я знала, что мне не остановить лошадь. И я сделала единственное, что мне оставалось: свернула с маршрута и вернулась в конюшню.

Там я поставила Блэк Мэджик в стойло, вычистила его и задумалась, что же делать дальше. В школу я приехала на велосипеде, но теперь не знала, как вернуться домой – руки мои кровоточили даже сквозь перчатки.

Вошел инструктор. Он был в ярости из-за того, что я вернулась одна, и сделал мне выговор: если я не буду выполнять то, что мне говорят, то могу больше не заниматься. Я не знала, что ответить. Нужно было просто развернуться и пойти домой, но мне было не по себе от того, что обо мне могут плохо подумать. Я сняла перчатки и показала ему, почему я вернулась в конюшню. Ладони покрылись черными язвами. Инструктор был в ужасе.

– Как же ты ездишь, если это настолько больно? – поразился он.

– Вот так и езжу, – ответила я. – Я не могу скакать, не причиняя себе боли. Но не заниматься верховой ездой я тоже не могу.

– Почему же ты не сказала?

– Я не хотела, чтобы вы относились ко мне как-то особенно.

Я просила инструктора пообещать, что он никому не скажет о моей болезни. Приехал папа и забрал меня домой вместе с велосипедом. Он не стал меня ругать, сказал только:

– Ты должна понять, что можешь делать, а чего нет. Ты очень смелая, даже смелее, чем сама думаешь. Но тебе нужно быть осторожной.