Стивен Фрай: Миф. Греческие мифы в пересказе

Следом Гея посетила Мнемосину – та изо всех сил старалась остаться невыговариваемой. Казалась она очень поверхностным, глупым и дремучим существом, ничего не знавшим, а понимавшим еще меньше. Но как бы не так: каждый день она становилась все смышленее и смышленее, все осведомленнее и способнее. Ее имя означает «память» (откуда происходит и знакомая нам «мнемоника»). Когда же к ней заявилась Гея, мир и Космос были еще совсем юными и Мнемосине не выдалось случая набраться знаний или сноровки. С годами ее беспредельная способность накапливать данные и чувственный опыт сделает ее мудрее едва ли не всех на свете. Придет время, и она родит девять дочек – МУЗ, с которыми мы еще познакомимся.

– Ты хочешь, чтобы я помогла тебе убить Урана? Так наверняка же Отец-небо бессмертен?

– Хотя бы сбросить с престола или вывести из строя… он большего не заслуживает.

– Не помогу.

– Почему?

– Тому есть причина, и когда я ее узнаю – вспомню и не забуду тебе сообщить.

Раздосадованная Гея двинулась дальше – к Тейе. Тейя тоже состояла в паре с близким родственником – своим братом Гиперионом. Позднее она родит ГЕЛИОСА – Солнце, СЕЛЕНУ – Луну, а также ЭОС – рассветную зарю; у нее полон рот родительских забот, а потому и эта пара особого интереса к затее Геи по устранению Урана не проявила.

Отчаявшись из-за отказа отпрысков, вялых и скучных, стремиться к божественному уделу, какой она для них мыслила, – не говоря уже об отвращении к тому, какими залюбленными и одомашненными они ей показались, – Гея попытала судьбу с Фебой, вероятно, самой умной и прозорливой из всей дюжины. С младых ногтей сиятельная Феба проявляла дар предвидения.

– Ой нет, Мать-земля, – сказала она, выслушав Гею. – В этом замысле я никакого участия не приму. Предвижу одно лишь недоброе от него. Кроме того, я беременна…

– Да чтоб тебя! – рявкнула Гея. – От кого? От Коя небось.

И не ошиблась: брат Фебы Кой и был ее супругом. Еще более разъяренная Гея ринулась прочь, к оставшимся отпрыскам. Ну хоть у кого-то же кишка не тонка ввязаться в борьбу?

Заглянула к Фемиде, которую позднее станут повсеместно считать воплощением справедливости и мудрого совета [9] Фемида позднее стала символом закона, справедливости, обычая – морали и правил, регулирующих поведение и поступки людей. , и та мудро посоветовала матери выбросить из головы неправедную мысль о свержении Урана. Гея внимательно выслушала мудрый совет и – как все мы, хоть смертные, хоть нет, – отмахнулась от него, решив испытать отвагу своего сына Крия, состоявшего в союзе с дочерью Геи от Понта – ЭВРИБИЕЙ.

– Убить отца? – Крий уставился на мать в недоумении. – Н-но как… В смысле… за что? В смысле… ой.

– А нам-то что с этого, мама? – спросила Эврибия, известная как «сердце – камень».

– Ой, да весь мир и все, что в нем есть, – сказала Гея. – И делить это все с тобой?

– Делить это все со мной.

– Нет! – сказал Крий. – Уходи, мама.

– Тут есть о чем подумать, – сказала Эврибия.

– Слишком опасно, – сказал Крий. – Запрещаю.

Гея ощерилась – и ушла к своему сыну Иапету.

– Иапет, милый ребенок. Сокруши чудовище Урана и правь со мной!

Голос подала океанида Климена, родившая Иапету двоих сыновей и беременная третьим.

– Что это за мать такая, если предлагает подобное? Сыну убить собственного отца – страшнейшее преступление. Весь Космос на уши встанет.

– Не могу не согласиться, мам, – сказал Иапет.

– Будь проклят и ты, и дети твои! – рявкнула Гея.

Материнское проклятие – жуткая штука. Мы еще убедимся, как досталось на орехи детям Иапета и Климены – АТЛАНТУ, ЭПИМЕТЕЮ и ПРОМЕТЕЮ.

Рея, одиннадцатый ребенок, с кем Гея переговорила, ответила, что сама не станет лезть, однако – вскинув руки навстречу зверскому шквалу материнских оскорблений – предположила, что брату Кроносу, последнему из сильных красивых детишек, затея избавиться от папаши может и понравиться. Она, Рея, много раз слышала, как Кронос клянет Урана и его власть.

– Неужели? – вскричала Гея. – Правда? И где же он? – Наверное, мыкается по пещерам Тартара. Они с Тартаром очень ладят. Оба сумрачные. Унылые. Угрюмые. Устрашающие. Жестокие.

– О боже, только не говори, что влюблена в Кроноса… – Замолви за меня словечко, мамуль, а? Он такой мечтательный. Ах эти черные пылкие очи. Грозовые брови. Долгие молчания.

Гея всегда считала, что долгие молчания ее младшенького – признак неразвитого интеллекта, не более, однако благоразумно воздержалась от комментариев. Уверив Рею, что, конечно же, она от души порекомендует ее Кроносу, Гея устремилась вниз, вниз, вниз, в пещеры Тартара.