Питер Кэри - Вдали от дома

Увы, бедная мама, ей так и не довелось вставить ключ в зажигание; все были так опечалены и заняты похоронами, и потому никто не сказал молодому человеку, что он должен уехать. Ему негде было остановиться, и он распаковал свое «портманто» и «ожидал указаний», как он позже любил вспоминать. «Форд» был припаркован возле дома, без всяких признаков, что он – часть наследства.

Маму похоронили на кладбище Маунт-Данид, и наш новый жилец был единственным, кто помог мне разобрать ее вещи. Он не напоминал о машине или уроках, которые собирался давать усопшей. Он спросил меня, умею ли я водить. Я ответила, что, если бы он пришел домой в шесть вечера, мы бы напоили его чаем. Посреди всей этой тоски ладный краснощекий мужчина был большим утешением, от которого я не могла отказаться. Я затаила дыхание. Состряпала ему ужин, а он дочиста все подъел на своей тарелке и помог мне вытереть посуду. Он был опрятным. Когда я плакала, он меня утешал. Он рассыпал тальк на полу в ванной.

Ночами на Вестерн-Бич, когда слышался скрип сиротливых якорных цепей старых военных судов в заливе Корио, он рассказывал мне истории о своем отце, представлявшиеся ему смешными. Они оказались важней, чем я думала. Как бы то ни было, у меня глаза пылали огнем, когда я слушала, что славный паренек сломал руку, крутя винт чертова отцовского моноплана, и что старый лиходей научил его приземляться, сидя за ним в кресле штурмана и колотя по хрупкой сыновней спине кулаком, пока тот не выжимал штурвал вниз, как следовало; что он бросил его у пары старых холостяков-ирландцев в Булленгаруке, пока те учились водить купленную у него машину. Сынка прозвали Коротышкой, хотя порой он бывал Заком, как называют в Австралии шестипенсовик, то есть полшиллинга, или пол-«боба», раз отец его Бобст. Забудьте. Он всегда был Коротышкой, боже правый, и меня, похоже, отправили на землю любить твое измученное тело и бесовски веселую душу.

Как я могла предсказать, милая Беверли, куда приведет меня желание моего сердца? Когда я впервые увидела Коротышку, наш папа был еще жив. Мои малыши еще не родились. Я не умела водить машину. Эра борьбы «холдена» против «форда» еще не наступила. Не начались еще даже заезды «Вокруг Австралии» – испытания надежности «Редекс» [3] Первые испытания надежности присадки к топливу REDeX проводились в штате Новый Южный Уэльс в 1952–1953 годах. Это были не гонки, однако опоздавшим присуждались штрафные очки. Первое ралли Вокруг Австралии в 1953 году захватывало только восток и центр (Элис Спрингз), однако в следующем году маршрут был проложен через весь материк: Сидней, Брисбен, Рокгемптон, Маккей, Таунсвилл, Маунт-Айза, Дарвин, Брум, Микатарра, Мадьюра, Мельбурн, Сидней. , величайшие австралийские ралли века, до которых я еще доберусь.

Я вышла замуж в тот же день, как получила водительские права. Сама довезла нас до Уоррагэла, проехав сотню миль. После мы переехали в Сейл, потом в Бэрнсдейл, и Коротышка продавал «форды» для своего отца, который всегда обсчитывал его на комиссионных. Мой муж был идеален почти во всем, и я поняла это прежде, чем узнала про его дар, а это последнее, чего ждешь от продавца автомобилей: он не умел лгать – или так казалось. Он никогда не преувеличивал, разве что ради шутки. Был смешным, дерзким. Поведал мне, что развил в себе навык не получать по морде, а это очень кстати, учитывая, в каких барах он обтяпывал дела.

Мы жили в пансионах, снимали комнаты и поедали стада баранины, но были невероятно счастливы, даже когда его отец обитал в соседней комнате. Порой мы смеялись до колик, катаясь по ковру воскресными вечерами. Этого с лихвой бы хватило любому.

Мой свекор вечно меня подлавливал. Я не говорила Коротышке о папашиных омерзительных предложениях. Он никогда не слышал о них, слава богу. Не замечал муж и его оскорблений в свой адрес. Дэн Бобс не был красавцем, но так злоупотреблял расческой, что в итоге растерял всю шевелюру. Коротышке было чуждо тщеславие. Он до бесконечности выслушивал, как негодяй хвастается своими похождениями. Я выносила это на протяжении многих лет, пока старик не нашел в Мельбурне женщину, способную его вытерпеть. Когда он объявил в «Уоррагэл экспресс» об уходе на пенсию, я не осмеливалась в это поверить.

Дэн всю жизнь клеил вырезки в памятный альбом. Он первым в Австралии получил летную лицензию. Летал на самолетах, и о нем писали, когда он их разбивал. Участвовал в гонках на «фордах» из Мельбурна в Сидней. Продавал машины от фермы к ферме в затхлом коровьем округе Гиппсленд и на вулканических равнинах Санбери, где работал по старинке: оставлял сына давать уроки вождения. Неужели он махнул на все рукой? Или его «пенсия» была лишь очередным поводом для заметки?