Жиль Легардинье - Изгнание ангелов

Через какое-то время они вернулись в комнату. Марк раздул угли и положил на них новое полено. Дождь закончился, поверхность озера стала гладкой и темной, словно зеркало, оставленное здесь специально для того, чтобы отражать лунный свет. Он устроился на канапе, она легла рядом, положив голову ему на бедро.

– Такое чувство, словно я пьяна, – сказала она. – И голова действительно болит.

– Это пройдет.

Он стал ритмичными движениями гладить ее по волосам, перебирая пальцами длинные волнистые пряди. Ему так нравилась их шелковистая мягкость… Боже, как же он будет по ней скучать!

Кати наконец заснула, устав от тревог и бесконечных вопросов. Марк думал о Греге, их друге, об их работе, опередившей это материалистическое и меркантильное время, о месте, которое он выбрал в качестве тайника для чемоданчика с архивными материалами. Сон не шел к нему. Всю ночь он гладил волосы той, которую любил больше всего на свете и которую завтра намеревался убить.

По просторному конференц-залу американского культурного центра, расположенного в столице Великобритании, снова разнесся напряженный голос полковника Фрэнка Гасснера:

– Два года мы следим за этим человеком, два года ходим за ним по пятам! И вдруг он исчезает у нас из-под носа! Он обвел вас вокруг пальца, как каких-то простаков! Нам повезет, если нас не уволят!

Он уже во второй раз грохнул кулаком по столу. Перед ним с бесстрастным видом молча сидели пятеро агентов. Гасснер славился своим умением сохранять хладнокровие в стрессовых ситуациях, но три бессонные ночи подряд и невероятное давление сверху дали о себе знать. На него была возложена ответственность за успешное завершение самого важного дела последних десятилетий. В комнате пахло холодным кофе, мусорное ведро было переполнено использованными пластиковыми стаканчиками. Это помещение на втором подвальном этаже американского культурного центра было больше похоже на какой-то притон, куда не проникает городской шум.

Гасснер снова заговорил:

– Речь не идет о преследовании наркоторговца или бывшего нациста! Мы не пытаемся заполучить новейший патент на карбюратор авиационного двигателя или микрочип!

Схватив со стола фотографию профессора Дестреля, он продолжал:

– Этот человек – гений, и его открытие может изменить жизнь человечества, вы это понимаете? Да или нет? Мне тоже трудно было в это поверить. Но мне напомнили, что мы выполняем приказ, и если кто-то доберется до открытия Дестреле и раньше нас, мы окажемся по уши в дерьме и, поверьте, надолго!

Гнев его не утихал. Взглядом своих голубых глаз Гасснер буквально расстреливал сидящих перед ним подчиненных.

– Меньше чем через девять дней в Осло начнется конференция, и этот идеалист Дестрель обнародует свои результаты, как он и собирался. А потом начнется такая драка за его открытие, какой свет еще не видел! Дестрель наивен, как ребенок, и верит в идеалы всеобщего равенства, так что апокалипсическая паника обеспечена!

Высокий крепыш, до этого нервно теребивший водонепроницаемый циферблат своих часов, осмелился вставить замечание:

– Полковник, вы хорошо знаете: мы делаем все возможное и даже невозможное. Нас меньше двадцати, и тем не менее нам поручено следить за шестьюдесятью людьми на трех континентах. Мы не спим и не жрем! Сначала речь шла о простом наблюдении, но потом это превратилось в преследование мирового масштаба. Если они считают это дело таким важным, так пусть дадут нам средства…

Гасснер прислонился спиной к стене и обхватил голову руками. Он ответил спокойным голосом:

– Вэйн, я все это знаю и согласен с вами. В свое время я работал в государственной исследовательской лаборатории. Я знаю, какие огромные у политиков амбиции и как мало они готовы выделить, чтобы довести дело до ума. Я согласился участвовать в этой операции, поскольку меня очень интересует тема исследований Дестрелей. И вот уже два года я требую у агентства увеличить финансирование и дать нам еще людей. Но дело даже не в этом. Уже не столь важно, дадут ли нам денег и прислушается ли начальство к нашим просьбам. Наступает переломный момент. На наших глазах изменится направление истории человечества. Станут актуальными понятия «до» и «после»… Сейчас на кону будущее. Или мы воспользуемся представившейся возможностью, или останемся с носом, на этот раз уже окончательно. Нам надо выяснить, в чем состоит суть открытия Дестрелей, и принять соответствующие меры до начала конференции!