Элис Манро - Беглянка (сборник)

– Это понятно, – сказала Клара, добросовестно изучая бронзовую фигурку с зеленой патиной. – Большое вам спасибо.

– Не за что. Выпьем кофейку, а? Я только что сварила. В Греции кофе очень крепкий, на мой вкус даже чересчур, зато хлеб – чудо. А спелый инжир – это просто объедение. Прошу, посиди еще немного. Останови меня, если я слишком заболталась. У вас-то как дела? Что здесь происходило?

– Дождь все время льет.

– Вижу. Я это вижу, – отозвалась Сильвия из кухонного конца большой гостиной.

Наливая кофе, она решила промолчать насчет второго подарка. Он ей ничего не стоил (конная статуэтка стоила больше, чем девочка могла себе представить): это был всего-навсего нежный бело-розовый камешек, найденный ею на дороге.

«Для Карлы, – сказала она своей подруге Мэгги, шагавшей рядом. – Глупость, я понимаю. Хочется привезти ей кусочек этой земли – вот и все».

И Мэгги, и вторая подруга, Сорейя, уже были наслышаны о Карле: Сильвия рассказывала, как присутствие этой девушки становилось для нее все важнее, как между ними возникала неизъяснимая связующая нить, которая служила ей утешением в кошмарные месяцы минувшей весны.

«Просто мне было важно, чтобы в доме появлялся хоть кто-нибудь… кто-нибудь свежий, пышущий здоровьем».

Мэгги и Сорейя посмеялись – беззлобно, но как-то гадко.

«Ищите девушку», – сказала Сорейя, лениво разминая тяжелые смуглые руки, а Мэгги поддакнула: «Всех нас рано или поздно это ждет. Втюриться в девушку».

У Сильвии вызвало подспудное раздражение это старомодное словцо: «втюриться».

«Возможно, это из-за того, что у нас с Леоном не было детей, – сказала она. – Глупость, конечно. Запоздалая материнская любовь».

Подруги затараторили в один голос и выразились немного разными словами, но в том смысле, что глупость-то она, конечно, глупость, но она же тем не менее любовь.

Но девушка эта сегодня оказалась совсем не той Карлой, какую вспоминала Сильвия, совсем не той безмятежной, оживленной натурой, не тем беспечным и душевным юным созданием, что неотступно сопровождало ее в Греции.

Подарком она, похоже, не заинтересовалась. Почти угрюмо потянулась за кружкой кофе.

– Я знаю, что именно понравилось бы тебе больше всего, – энергично продолжила Сильвия. – Козочки. Они совсем маленькие, даже когда взрослые. Есть пестрые, есть беленькие, скачут себе по камням, как… горные духи тех мест. – Смех у нее получился нарочитым, но остановиться она уже не могла. – Будь у них веночки на рогах, я бы не удивилась. А твоя козочка как поживает? Не помню, как ее зовут.

– Флора, – ответила Карла. – Ее у нас больше нет.

– Что значит «нет»? Вы ее продали?

– Она пропала. Куда делась – мы не знаем.

– Как жаль! Ох как жаль. Может, еще вернется?

Ответа не было. Сильвия впервые осмелилась посмотреть на девушку в упор и заметила, что у той глаза полны слез, а лицо пошло пятнами, даже сделалось каким-то чумазым и распухло.

Карла не стала прятаться от ее взгляда. Плотно сжав губы, она закрыла глаза и начала раскачиваться вперед-назад, будто молча завыла, а потом, о ужас, и впрямь завыла в голос. Она выла, рыдала и захлебывалась, по щекам бежали слезы, из носа текло, и она стала, затравленно озираясь, искать, чем бы утереть лицо. Сильвия сорвалась с места и прибежала с комком косметических салфеток.

– Не горюй, ну же, ну, не надо, – приговаривала она, а сама думала, что лучше всего было бы ее обнять.

Однако у нее не было ни малейшего желания так поступать, и, вообще, от этого могло стать только хуже. Девушка, чего доброго, угадала бы, до какой степени Сильвии не хочется этого делать и какое смятение вызвал у нее этот шумный всплеск эмоций.

Карла что-то выдавила и еще повторила.

– Как стыдно, – бормотала она. – Как стыдно.

– Ерунда. Нам всем бывает нужно выплакаться. Все в порядке, не волнуйся.

– Ужасно.

Тут Сильвия невольно отметила, что с каждой минутой этих неприкрытых переживаний девушка становится все более заурядной, все более похожей на этих зануд у нее – у Сильвии – на семинаре. Некоторые пускали слезу из-за оценок, но это зачастую был тактический ход: краткое, малоубедительное нытье. Настоящие ручьи текли реже, обычно в связи с несчастной любовью, или с родителями, или с беременностью.

– Ты, случайно, не из-за козочки?

– Нет. Нет.

– Попей воды, – предложила Сильвия.

Выжидая, когда потечет холодная, она пыталась сообразить, что бы еще такое сделать или сказать, но, когда вернулась со стаканом воды, Карла уже и без того начала успокаиваться.