Т. Браун: Весеннее пробуждение

– А что? Собираешься приготовить на скорую руку рыбу под белым соусом?

Виктории не понравилось чрезмерное веселье в его голосе.

– Нет, дуралей, я собиралась предложить тебе оставленные Сюзи с вечера булочки, но уже передумала. Можешь голодать.

– Разве так надо встречать солдата славной британской армии?

Виктория сделала глубокий вдох:

– Ты прав. А теперь расскажи, кого видел в последнее время, и я, так и быть, напою тебя чаем с булочками. Только будь хорошим мальчиком и перестань меня злить.

Кит фыркнул, но все же сменил тему:

– Видел Себастьяна не так давно. У него все хорошо. Кажется, через пару недель получит увольнительную. Как думаешь, на этот раз они с Ровеной поженятся?

– По крайней мере, собираются.

– Очень странный роман, – задумчиво проговорил Кит. – Сначала устроили фальшивую помолвку, потом настоящую, а свадьбу откладывали уже три раза. Или четыре? Даже у меня голова кругом идет, лишь подумаю об очередной отсрочке. А уж что творится с твоей тетушкой, и представить не могу.

– Или с матерью Себастьяна. – Виктория передернула плечами и продолжила накрывать на стол. – Хорошо, что я больше не живу в Саммерсете.

– Да. Бедная Лейни.

На плите с веселым шумом закипела вода, и Виктория осторожно залила кипятком чайные листья, которые еще раньше насыпала в фарфоровый чайник. Потом разложила на блюде булочки и поставила на маленький кухонный стол прямо перед Китом.

– Надеюсь, ты не возражаешь, я всегда по утрам пью чай на кухне. Тут теплее, чем в гостиной.

– Конечно нет.

Виктория села напротив и внимательно оглядела Кита: лицо осунулось, однако худоба не портила его, а, напротив, подчеркивала благородные, умные черты. А вот голубые глаза немного потускнели, словно кто-то повернул выключатель, отвечающий за блеск.

Как бы ей хотелось верить, что это не навсегда.

Кит добавил в чашку сахар и принялся размешивать.

– Я рад, что мы все уладили, – небрежно заметил он.

– Что мы уладили?

– Наши отношения. Просто друзья, как ты и хотела.

– Да. Какое облегчение, – отозвалась она, чувствуя боль в груди.

– Да.

В кухне повисла тишина.

– Расскажи мне о той женщине.

Виктории совершенно не хотелось о ней слушать, но, если не поинтересоваться, Кит решит, что она расстроена. Конечно, она сильно расстроена, но ему не следует об этом знать.

– Какой женщине? – (Она удивленно вскинула брови.) – А-а, о той, – сказал Кит. – Да. Она замечательная. Очень… хорошая.

Виктория уставилась в свою чашку. К ее ужасу, глаза защипало от слез, и она испугалась, что вот-вот расплачется. Почему он так скоро нашел ей замену, если любил так сильно?

Она изо всех сил старалась удержать слезы, но одна все же скользнула по щеке, повисла на подбородке и упала в чай.

Кит прокашлялся, Виктория по-прежнему смотрела вниз, боясь встретиться с ним взглядом. Унижение цвело на щеках красными розами.

– Если честно, это не совсем правда. У меня нет возлюбленной. Я выдумал ее.

Виктория подняла голову и с удивлением посмотрела на него:

– Зачем ты меня обманул?

Он пожал плечами и поморщился, как от боли:

– Ты ясно дала понять, что я могу рассчитывать лишь на дружбу, и моя гордость была задета. Поэтому я солгал. Но теперь я понял, что между нами не должно быть лжи, если мы действительно друзья. – Кит заглянул в ее лицо и нахмурился. – Виктория, почему ты плачешь?

В душе ее отчаянно боролись гордость и желание немедленно броситься в его объятия. Слова любви готовы были сорваться с ее губ, и лишь страх перед его холодностью останавливал девушку. Что, если Кит больше не любит ее? Ведь он так и не ответил на ее признание. Обида жгла ее сердце.

– Если ты так считаешь, то мог хотя бы что-то ответить на мои чувства. Я излила перед тобой душу, а ты отблагодарил меня тем противным письмом, где солгал, что встречаешься с другой женщиной!

– Я же извинился за ложь, чего еще ты хочешь? И да, ты отменно излила душу той ночью. Ты не оставила сомнений, что не любишь меня. Ни малейших.

– О чем ты говоришь?! – воскликнула Виктория. – При чем тут та ночь, глупый? Письмо, я говорю о письме! Думаешь, мне легко было написать его? А когда от тебя пришел такой ответ… – Виктория крепко сжала кулачки. Как же ей хотелось его стукнуть!

– Какое письмо? – удивленно спросил Кит. – От тебя? Никаких писем от тебя я не получал. Я сделал первый шаг и протянул оливковую ветвь примирения, спросил, можем ли мы быть друзьями, а ты проигнорировала меня. Лучше бы меня пристрелили – было бы менее болезненно, чем твое упрямое молчание.