Стюарт Льюис - У вас семь новых сообщений

– Привет, он немного задерживается, – говорит Леви.

– Кто? Мистер Солнышко?

– Да. Приходится много светить, – улыбается он.

Я рассказываю ему о своем фотоаппарате, о том, как я фотографировала Дарию и что у меня, возможно, будет выставка. Он упоминает крутой блог, где собираются фотографы, и его в свое время выбрали для выставки именно там.

– То есть сидеть в приемной – не вершина твоих амбиций?

– Вроде того.

Я сажусь на огромный диван и тут же тону в нем. Он словно проглатывает меня. Я едва вижу голову Леви, который отвечает на бесконечные звонки. Через десять минут меня зовут в кабинет, и я с трудом выбираюсь из дивана.

Мистер Улыбка чистит мне зубы, а я слежу за тем, как Рейчел Рэй на экране под потолком готовит что-то из свинины и грибов. Когда я собираюсь уходить, мне кажется, что он пытается улыбнуться, но тут же понимаю: это отрыжка.

Дома я застаю Тайла, Элизу и отца за ужином в столовой. На этот раз – не рагу. Они взяли еду на вынос в «Тай-пэлас». Я чувствую, что безумно хочу есть. Вместо того чтобы отругать меня за опоздание, папа говорит:

– Луна, мы взяли тебе желтый карри с кокосом.

– Спасибо! – Я сажусь за стол.

Элиза смотрит на меня с таким умилением, будто мне пять. Мне тут же хочется окунуть ее головой в горячий суп. Тайл, как обычно, мажет куриный сатай арахисовым соусом.

– Ну, Луна, чем ты сегодня занималась?

Почему-то мне кажется, что «читала мамин дневник» – это не совсем подходящий ответ, поэтому я пытаюсь сосредоточиться на другом:

– Носила фотоаппарат в школу, сделала несколько неплохих снимков.

– Тайл говорит, что ты снимала какую-то модель в парке?

Я смотрю на брата. Он делает вид, что его занимает только курица. Я не готова объяснять, как мы познакомились с Дарией. Ничего путного мне в голову не приходит, я просто отвечаю:

– Да.

На этом тема закрыта. Мы ужинаем молча. Карри вкусный, но я пытаюсь сосчитать, сколько съела его после маминой смерти. Несколько месяцев я питалась им почти каждый день. Мама не любила тайскую еду, предпочитая ей японскую. Каждый раз, когда мы делали заказ в тайском ресторане, она выбирала маленькую коробочку суши из «Хоул-фудс». Мама прекрасно управлялась с палочками. Иногда она закалывала ими волосы.

Мама никогда не ела десерт, разве что фрукты. Она всегда следила за своим питанием, но не до одержимости в отличие от мамы Рейчел-один, худоба которой кажется болезненной. Рейчел не разрешали есть сладкое и прочие углеводы, даже когда нам было десять! Я отправляю в рот очередной кусочек картошки и думаю, как мне повезло, что моя мама такого не делала. У Рейчел-один явно будут проблемы с весом. Так много девушек и женщин страдает от расстройств питания, но это же бессмысленно. Зачем прилагать столько усилий, чтобы выглядеть как раскрашенная жертва голода из журнала? Мама была стройной, но сильной. Она занималась йогой и пилатесом. В мире и так много сложностей, зачем столько нервов тратить на фигуру? Нет более грустного зрелища, чем десятиклассницы из нашей школы, которые вызывают у себя рвоту на переменах в туалете. Иногда я думаю: «Попробуйте поживите без матери, тогда вы узнаете, что такое настоящие проблемы».

Элиза пытается забрать мою тарелку, но я останавливаю ее:

– Я сама.

Они собираются пойти в кино все вместе, но я решаю остаться дома. Папа спрашивает, все ли в порядке, хотя сам он прекрасно знает, что нет. Почему взрослые постоянно задают неподходящие вопросы? Почему бы не спросить меня, когда мы с ним можем нормально поговорить?

– Все нормально, – отвечаю я. Меня уже тошнит от вранья.

На прощание Тайл интересуется:

– Тебе принести мармеладных мишек?

Я улыбаюсь и отрицательно качаю головой. Проводив их, поднимаюсь к себе и иду к окну. Оливер занимается, я знаю, но шторы у него закрыты. Камера Тайла все еще подключена к моему компьютеру. Я смотрю запись.

Большая часть материала снята ужасно. Камера не просто дрожит. Такое чувство, что съемка велась во время землетрясения. Есть, впрочем, несколько неплохих моментов, где мама отпаривает бокалы для вина и протирает их белым полотенцем. На ней светло-зеленое платье, волосы кажутся более пушистыми, чем обычно. Мама выглядит такой красивой, такой расслабленной. От пара ее лицо слегка раскраснелось, и она смеется над вопросом Тайла: «Как долго вы работаете в этом доме?»

Я сохраняю этот фрагмент и смотрю дальше, надеясь найти то, что могла бы использовать. Вот камера движется в спальню, и я слышу голос мамы. Ничего особенного, но теперь я понимаю, что эта фраза ключ к целой истории.