Джонатан Литэм: Сады диссидентов

– Хорошо.

– Вы знали женщину, с которой прибыли в аэропорт? Я имею в виду – вы встречались раньше?

– Что? Разумеется.

– Расстояние от пункта проката автомобилей до аэропорта совсем небольшое, сэр, но вы удивитесь, если узнаете, на что некоторые люди бывают способны.

Серджиус отметил про себя, что эта смена тона, это скатывание к несмешному соленому юмору, можно расценить как положительный знак.

– Нет, мы были знакомы.

– Давно?

– Ну… относительно недавно.

– Она ничего не передавала вам? Ничего такого, что осталось у вас в багаже или при себе?

– Нет. – Только не вполне развеявшийся запах, боль, зрительный образ.

– Значит, она не попутчица?

– Простите?

– Ее нельзя назвать попутчицей?

– А что это значит – “попутчица”? Это какое-то кодовое слово?

– Сэр, я стараюсь осторожно придерживаться принятой терминологии. Прошу прощения, если чем-то обидел вас. Я имел в виду, что, несмотря на то, что ваша спутница проводила вас в аэропорт, она сама не планировала сегодня никуда путешествовать. Теперь я понятно выразился?

– Но до этого вы выразились иначе.

– Может быть, сэр, вы сами предложите более удачный термин вместо моего? Скажите так, чтобы я вас понял, своими словами.

– Думаю, что нет.

– Значит, она никуда не собиралась путешествовать. Просто мне придется указать это отдельно. Вы не могли бы сообщить мне ее имя?

– Хрена с два!

– Это излишне, сэр. Так кто же тогда она, если не путешественница?

I am the backwards traveller, ancient wool unraveller [36]– эту песню Харрис Мерфи регулярно напевал своему приемышу, когда Мерфи хотел утешить Серджиуса или убаюкать, плачущего. Серджиус никогда не пытался узнать, откуда берет начало этот мотив, хотя в исполнении Мерфи казалось, будто эта мелодия взывает к нему с какого-то отдаленного кельтского острова. Серджиус вдруг задумался: а где сейчас Мерфи, жив ли он вообще? Слишком поздно, как всегда, слишком поздно.

– Да нет, она не путешественница, – ответил Серджиус. – Она из “Оккупай”. Запишите это. И я – тоже.

– Вы “тоже” – кто, сэр?

Путешественник вспять. Пилот, летящий во времени. Американский коммунист по праву рождения, хотел бы ответить Серджиус. Вы поймали американского коммуниста. Однако он понятия не имел, что означают эти два слова – даже по отдельности, не то что вместе. And we were sailing songs, wailing on the moon [37]. Так вот куда попадал человек, который решил путешествовать вспять: назад, в любимую песню Мерфи.

– Я хочу сказать, мы оккупировали ваш сраный туалет.

– Сэр, мне бы очень хотелось, чтобы вы поняли всю серьезность ситуации. Советовал бы вам умерить грубость выражений, чтобы я мог уместить все ваши показания здесь, на одной странице.

– Да, мы занимались этим прямо здесь, в вашем паршивом тюремном аэропорту. Вы застукали меня, поймали с поличным.

– С каким поличным?

– Нет, это вы мне объясните .

Это вовсе не было отпором из каких-нибудь буйных искупительных грез Серджиуса. Скорее, это была мольба: ну, объясните же мне, пожалуйста, в чем дело! Объясните, если только можете.

– Сэр, именно из этого аэропорта вылетал Мухаммед Атта [38]. Я был здесь в тот самый день, и я отнюдь не горжусь тем, что мы пропустили его тогда через наш контроль. В тот день пришел конец моей американской невинности, и вот что я вам скажу сейчас: никогда больше , пока я на посту. А теперь, пожалуйста, положите обе руки на стол. Благодарю.

Совсем как бейсбольный тренер, неохотно и хладнокровно тянущийся к телефону штрафного “обезьянника”, инспектор кивнул той офицерше с рацией.

– Давайте, – приказал он ей. – Скажите им, чтобы девушку задержали.

Серджиус положил руки на стол. Его самолет уже улетел. Вот так, именно так, все и должно было случиться. Серджиус прибыл сюда, в этот ключевой, пусть и неопределенный пункт назначения, в это “неустановленное место”, и оказался отрезан от жизни на этой планете, хотя и не взмыл ввысь. Наконец-то прибыл в эту глухомань – и засветился перед законом.

Ячейка из одного человека, бьющаяся, как сердце.

Аллюзия на “крылатую” строчку “Who breaks a butterfly upon a wheel?” из “Послания доктору Арбетноту” английского поэта Александра Поупа (1688–1744), где имелась в виду средневековая пытка на колесе. (Здесь и далее – прим. перев.)

Строка из стихотворения П. Б. Шелли “Озимандия”. Перевод К. Бальмонта.

Пыльный котел – прерии в центральной и южной областях США, где в результате человеческой деятельности, сильной засухи и пыльных бурь в середине 1930-х годов оказался уничтожен плодородный слой почвы. Из-за голода около 2,5 миллиона беженцев из зоны бедствия рассеялись по всей стране и осели в больших городах.