Маргарет Джордж - Ошибка Марии Стюарт

– Нет, я останусь, – сказал капитан. – Но у нас есть лишь несколько часов на подготовку.

– Да будет так.

Босуэлл пересчитал людей и понял, что значительная часть его солдат осталась на главном острове. Он отрядил корабль, где хранились его доспехи, ценности и личные вещи, проплыть с западной стороны острова до пролива Скаллоуэй и забрать людей, оставшихся позади.

В начале следующего утра первые вражеские суда появились на горизонте. Туман был таким плотным, что они подошли довольно близко, прежде чем Босуэлл и его капитаны успели заметить их.

– Тревога! Враги! Враги! – закричали моряки. Зарядили пушку, и солдаты выстроились на палубе, стоя плечом к плечу с аркебузами в руках. Факелы, намоченные в дегте и используемые в качестве зажигательных снарядов для ближнего боя, лежали наготове вместе с длинными луками и абордажными крючьями.

Они перерезали якорные канаты и направились к выходу из бухты, чтобы не оказаться в западне. Гудящий ветер наполнил паруса, как только их развернули, и капитаны взяли курс в открытое море.

Семь кораблей лордов последовали за ними и начали стрелять из дальнобойных бронзовых орудий, но они все еще были слишком далеко, и ядра падали в воду, не причиняя вреда.

Верная своему прозвищу, «Черепаха» отстала от товарищей и вскоре была взята на абордаж солдатами Киркалди. Теперь у Босуэлла осталось два корабля. Он хотел, чтобы капитан «Черепахи» сдался без борьбы, и надеялся, что Киркалди проявит милосердие, хотя оно не принадлежало к числу качеств, которыми отличались лорды Конгрегации.

Орудийный огонь стал более прицельным, ядра рвали паруса и оснастку и с грохотом врезались в деревянные борта. Босуэлл отдал приказ открыть огонь, и пушки «Пеликана» загрохотали в ответ, попадая в борта и палубы «Первоцвета», «Джеймса» и «Роберта», убивая и калеча солдат и матросов. Четыре меньших судна держались позади, словно благоразумные фрейлины.

Зажигательный снаряд упал на палубу и взорвался, превратившись в сферу чистого пламени. Солдаты разбежались, но у некоторых загорелась одежда, и им пришлось кататься по скользким доскам или надеяться на товарищей, которые поливали их водой. В суматохе они перестали отвечать на огонь, и «Первоцвет» с Туллибарденом на борту – Босуэлл видел его на палубе – смог подойти к ним и дать залп с близкого расстояния. Град пуль обрушился на солдат, проредив строй и снова нарушив боевые порядки.

Босуэлл подбежал к одной из пушек, самостоятельно зарядил ее и выстрелил. Он целился в ватерлинию корабля Туллибардена, надеясь потопить его, но пробоина оказалась выше уровня воды.

Бой продолжался. Все это время корабли уходили дальше в открытое море – береговая линия превратилась в тонкую полоску и постепенно исчезла. Суда продолжали обмениваться пушечными залпами, проламывая палубы и проделывая дыры в бортах. На «Роберте» загорелись паруса, он потерял управление и начал вращаться вокруг своей оси.

Раздался жуткий треск, когда ядро ударило в основание фок-мачты «Пеликана» и перебило ее. Мачта падала медленно и величественно, как подрубленное дерево, и наконец остановилась, запутавшись в оснастке и сломанных реях. Осталась только одна мачта.

Туллибарден начал приближаться. Его моряки стояли наготове с абордажными крючьями.

– Сдавайся! – завопил Туллибарден. – Сдавайся, подлый убийца!

– Сначала я увижу тебя в аду! – ответил Босуэлл и выстрелил в Туллибардена из аркебузы. Пуля прошила его шляпу и сбросила ее на палубу.

– Проклятье! – вскричал Босуэлл. Еще три дюйма, и мозги Туллибардена разлетелись бы во все стороны.

Ему ответил дружный залп, и восемь его солдат упали. Босуэлл выстрелил еще раз.

– Не отдавайте пушку! – крикнул он, но люди пятились под градом пуль.

– Я достану тебя! – взревел Туллибарден, целясь в Босуэлла, но он был так возбужден, что пуля ушла далеко в сторону.

Небо потемнело, словно гигантский кальмар внезапно выпустил чернильное облако. Солнце исчезло, и с юго-запада налетел воющий ветер. Порыв оказался настолько сильным, что «Пеликан» накренился и несколько моряков упали за борт. То же самое произошло и с «Первоцветом», но поскольку вражеский корабль сохранил полную оснастку, он резко замедлил ход. В сущности, он едва не перевернулся – крен был таким сильным, что вода хлынула в пробоину, оставленную выстрелом Босуэлла. Ливень обрушился сверху, словно вода из огромного котла, перевернутого на небе.