Барбара Вайн - Ковер царя Соломона

По возвращении в Лондон ее брат-близнец сказал:

– На твоем месте я бы не особенно расстраивался. Кому какое дело, где ты была или нет? Я, например, никогда не был в соборе Святого Павла. Сам терпеть его не могу, так бы и взорвал.

– Собор Святого Павла? – удивилась она.

– Да нет, метро, конечно! Все снести и сровнять с землей, как в свое время римляне поступили с Карфагеном.

– Как можно сровнять с землей то, что находится под ней? – рассмеялась она.

– Линия проходит прямо под моим домом. Я уже не в силах выносить эти поезда – грохочут с самого утра.

– Так переезжай, – лениво посоветовала она. – Почему ты не переедешь?

Немного отдохнув после обеда, она поехала на такси в Хэмпстед, в магазинчик, где продавали что-то вроде этнической одежды, которую нигде больше нельзя было купить. Он находился на Бэк-лейн, сразу за углом. Там она приобрела свадебный наряд перуанской невесты: приталенный, с высоким воротничком, большими рукавами и длинной, до пола, юбкой. Все это было белым, как белоснежная роза, с белыми же атласными лентами и белыми кружевами. Ей предложили доставить наряд на дом и начали уже записывать ее адрес, когда внезапно покупательница передумала: ей захотелось надеть его этим же вечером.

На Хит-стрит и Фицджеральд-авеню не было недостатка в такси, однако она проигнорировала их и направилась прямиком к станции метро «Хэмпстед» [3], подумав, что было бы ужасно интересно вернуться домой подземкой. Покупка платья привела ее в странное возбуждение. Ее вдруг словно бы охватила какая-то одержимость.

Она, конечно, отдавала себе отчет в том, что в ее поступке было нечто вымученное. Что бы сказали ей все те, кто вынужден пользоваться этим видом транспорта день за днем, если бы узнали о ее мотивах? Мысль об их презрении, отвращении и зависти побудила ее сделать решительный шаг внутрь.

Покупка билета заняла несколько минут. Она не знала, что нужно говорить в билетной кассе, поэтому воспользовалась автоматом. И когда желтый билетик вместе со сдачей появился за маленьким окошком, она ощутила самый настоящий восторг. Понаблюдав за другими людьми и обнаружив, что все показывают билеты человеку в кабинке, она поступила так же.

Дальше была лестница. Объявление у входа извещало, что это – самая глубокая станция метро в Лондоне, и, поскольку требовалось спуститься на целых триста ступеней, пассажирам рекомендовали воспользоваться лифтом [4]. Когда она подошла к лифту, его двери закрылись. Наверное, надо было подождать следующего. Именно в этот момент она поняла, насколько, оказывается, сложно путешествовать в метро. Она сама всегда считала себя умной, и другие были с этим согласны. Но почему же тогда самые заурядные люди легко справлялись с тем, что представляло для нее такие трудности?

Не без страха шагнула она в подошедший лифт. Больше в кабинке никого не было. А вдруг ей придется управлять лифтом самой? И если да, то как это делается? Но тут подошли другие люди, и она вздохнула с облегчением. Никто не обращал на нее никакого внимания. Наверняка если кто из них и заметил ее, то подумал, что она – такой же бывалый путешественник, как и все они. Светящееся табло приказало отойти подальше от дверей, они закрылись, и лифт сам по себе пришел в движение.

Там внизу, в недрах земли, она осознала наконец, насколько глубоко спустилась. На указателе с надписью «К поездам» была нарисована стрелка – вперед и налево. Некоторые, впрочем, вместо того чтобы идти вперед, сразу свернули налево, что несомненно демонстрировало их мастерство, опыт и нежелание следовать по пути, предписанному каким-то бюрократом. На платформе она вновь засомневалась, что поступила правильно. Чего доброго, из сердца Лондона ее увезут неизвестно куда, в какой-нибудь пригород, вроде Хендона или Колиндэйла.

Шум приближающегося поезда вызывал страх и трепет. Все ее силы сосредоточились на том, чтобы выглядеть в глазах окружающих совершенно беспечной. В то же время она исподтишка наблюдала за тем, что делали другие. Похоже, садиться можно было где угодно и никаких правил на этот счет не существовало. Она никогда не была слишком послушной, но здесь, в подземке, неожиданно для себя вновь превратилась в маленькую девочку, усердную и аккуратную, но не имевшую той силы духа, которая никогда не покидала ее в детстве.

Она выбрала сиденье неподалеку от дверей. Ей казалось, что находиться рядом с дверями безопасней. Она уже не помнила, что поездка должна была стать интересным приключением, маленьким опытом, которого недоставало в ее жизни. Теперь все превратилось в испытание на прочность. Когда поезд тронулся, она глубоко вздохнула, сложив на коленях подчеркнуто расслабленные кисти рук и делая глубокие медленные вдохи и выдохи. Она очень боялась застрять в туннеле – больше того, у нее внезапно возникло чувство, что эти туннели ей, оказывается, глубоко отвратительны. Это было что-то новое. У нее никогда не наблюдалось приступов клаустрофобии, даже в небольших помещениях или в лифтах. Впрочем, раньше она никогда не бывала в туннелях, за исключением тех, которые быстро проскакивала на машине.