Эмир Кустурица: Сто бед (сборник)

Црни упаковал свой прибор и уставился на меня. Кассета заиграла. Никто в машине не знал слов.

– I love you baby, та-ра-ра-ри-ра-ра… Ра-ра-ра…

Цоро снова ощутил потребность дубасить в потолок, а Црни, перегнувшись через меня, принялся тузить Странника. Мне это не понравилось.

– Зачем ты бьешь нашего Странника?

– Тебе что, жалко?

– А я тут при чем? Он никому ничего не сделал, а ты его лупишь.

– Ты что, от этого поносом страдаешь?

– Из меня здоровье так и прет, а вот если тебя твоя задница беспокоит, обратись к доктору.

Црни был из тех, кто никому не спустит, но меня обычно не задирал. Сейчас же он не на шутку разъярился и стал колошматить еще сильней. Обстановка накалялась. Напрасно я пытался разнять их.

– Он тебе дороже, чем я?

– Прекрати его бить! Ты меня уже достал!

– Это ты меня достал!

Цоро изощрялся петь по-английски – вот умора! Так что наша с Црни перепалка отступила на второй план. Комадина остановил «BMW» у заправки, опустил стекло и подозвал заправщика в форме югославской нефтяной компании:

– У вас проблемы?

– Нет, слава богу!

– В таком случае мы здесь, чтобы вам их устроить! – И он ухватил заправщика за воротник. – На фараонов работаешь, пидор?

– Нет, клянусь вам!

– Нет?

Комадина отвесил ему крепкую оплеуху.

– Нет, детьми клянусь…

– С сегодняшнего дня работаешь на меня! Выносишь мне все деньги и кладешь в этот карман!

Развернувшись, заправщик попробовал было смыться, но был снова схвачен. Црни подкатом свалил его на землю, и, пока они с Цоро связывали бедолагу, Комадина забрал кассу. Сквозь засунутую в рот вместо кляпа замасленную тряпку заправщик продолжал что-то бубнить. Денег в кассе оказалось совсем мало – парень только что заступил на смену, – и это стоило ему нескольких дополнительных ударов ногой от каждого из нас. Потому что после взлома киоска в Дубровнике увеличение нашего капитала было смехотворным.

Без всякого разбору и за бесценок мы втюхали уличным торговцам свою добычу из киоска. На бабки, полученные за бритвенные лезвия и фальшивые цацки, Странник смог купить гашиш и сделал себе славный косячок.

Пьянущие, мы на четвереньках вылезли на Заострожский пляж. Он казался нам пустынным, пока мы не обнаружили на другом его конце группу отдыхающих с гитарой. Црни первым решил подойти к ним. Он меньше всех выпил, зато больше всех был склонен ко всяким разборкам.

Комадина, Цоро и я валялись на песке, когда он вернулся с пареньком, тыча его в спину своей заточкой:

– Этот господин из Травника желает уступить вам свою комнату для ночлега.

Мы подошли к кучке хиппарей из Травника. Они были немного пьяны и предлагали нам угоститься марихуаной.

Я глазам своим не верил: среди молодых немцев, этих безусых блондинчиков, никак не походивших на серьезных клиентов, вертелась Амра из поезда Сараево – Кардельево. Я встал и, приподняв правое плечо, побрел по пляжу.

Рекомендованная отцом походка не обязательно должна сопровождаться цоканьем подков! Это всего лишь мелкая деталь исполняемого согласно его инструкциям номера! Понятия не имею, с чего вдруг такая мысль пришла мне в голову именно сейчас. Значит, теперь при каждой встрече с Амрой будут возникать эти вопросы: «Почему отец плакал при упоминании о женской отваге? По какой причине он особо подчеркивал мужество Жанны д’Арк? Почему, стоило ему заговорить о матери Момо Капора, он заливался слезами?»

Мое правое приподнятое плечо первым оказалось возле Амры.

– Малыш Калем, слыхал, что есть приказ о вашем аресте?

– Шутишь?

– Кто ты, они не знают, но усатый утверждает, что двоих других он уже брал!

– Откуда тебе известно?

– А это секрет…

Она взяла меня за руку и повела к морю.

– …Тогда, в поезде, забыла тебе сказать: я видела твою фотографию на пляже в Сплите.

– В Макарске!

– Не важно. Ты и те двое шалопаев лежите на песке. А у тебя, как у пентюха, в плавки еще засунута пачка «Кента»!

– Это для придания фотографии международного значения! Так где же ты видела эту фотку?

– Твой предок хвастался моей сестре. «Классный мужик!» – вот что он о тебе сказал. Он тебя обожает!

– Ты меня с кем-то путаешь!

– И нечего дуться! Знаешь, что сказал Момо Капор в «Записках некой Аны»? Что в отличие от женщины мужчина полигамен!

Меня взбесило, что я не знаю, что такое полигамия, но Амра сразу в упор посмотрела на меня:

– Мужчина стремится к переменам! Ему необходимо много женщин!