Вики Томсон - Оазис любви

— Сейчас выеду отсюда и найду где-нибудь место в тени, — пробормотал Чейз, включая мотор и пуская на полную мощность кондиционер.

Через несколько минут он подрулил к парковке возле отеля недалеко от аэропорта. Аманда с удивлением увидела зеленую траву Отель окружали не кактусы, а высокие раскидистые деревья. Чейз поставил фургон в тенистое место рядом с весело журчащим фонтаном и опустил свое окно. Аманда передвинула орущего Бартоломью на левую руку, а правой попыталась открыть окно со своей стороны. Но оно не поддавалось.

— Подожди. Я открою. — Голос звучал недовольно.

Чейз перегнулся через ее колени и нажал на ручку. Стекло поехало вниз. В фургон ворвался прохладный ветерок от фонтана. Чейз выпрямился, но Аманда успела вдохнуть запах его лосьона после бритья. Мужчины, с которыми она обычно встречалась, пользовались ароматами от модных дизайнеров. Мятный запах недорогого лосьона Чейза в ее сознании был неотделим от безумного наслаждения. Даже слабое дуновение этого запаха возбуждало Аманду. Но об этом он не должен знать, твердо решила она.

— Спасибо, — проговорила Аманда, берясь за пуговицы блузки.

Чейз отвернулся, когда она расстегнула лифчик для кормящих матерей и дала Бартоломью грудь.

Крик младенца немедленно перешел в нежное причмокивание. Свежий ветерок и всплески воды в фонтане несли с собой желанную прохладу, и во время кормления Аманда начала расслабляться.

Она посмотрела на Чейза, уставившегося в окно. Он опирался локтем на дверцу, а подбородок положил на руку.

— Прости, что это свалилось на тебя так неожиданно, — начала она, — но телефонный разговор или письмо казались мне неподходящими для такого сообщения.

— Еще с той ночи ты знала, как связаться со мной, — бросил Чейз, не глядя на нее. — Мы могли бы встретиться за чашкой кофе месяцы назад, если бы ты захотела сказать мне об этом лицом к лицу.

— Правда в том, что я вообще не собиралась тебе говорить.

— Это скверно, Аманда. — У Чейза набухли желваки.

— Но я не знала тебя!

Ее громкий возглас озадачил Бартоломью, он потерял сосок и начал плакать. Аманда снова дала ему грудь, бормоча успокаивающие слова. Когда она подняла голову, Чейз смотрел на нее с такой жаждой в зеленых глазах, что у нее перехватило дыхание.

— Не знала? — повторил он.

Нет, она знала его. Той ночью в грузовике она почувствовала железную волю, с которой ей, вероятно, пришлось бы столкнуться, если бы речь зашла о ребенке.

— Я… я собиралась сделать аборт, — продолжала она.

— Не сказав мне? — очень тихо спросил Чейз. Все его тело будто окаменело.

— Я боялась, что ты попытаешься отговорить меня.

— Ну и что же? — За вопросом, произнесенным ровным голосом, скрывалась стальная нотка гнева. — Я имел право знать, принять участие в решении. Я просил тебя именно об этом, помнишь? Мы обсуждали этот вопрос, и ты обещала мне сообщить, если забеременеешь.

— Ну, как видишь, я не смогла пойти на это. — Она вздохнула и погладила вспотевшие волосенки Бартоломью.

— Когда он родился?

— В тот день, когда ты звонил.

— В день, когда я звонил? — Чейз рывком повернулся к ней. — Но ведь было всего восемь месяцев!

— Он родился преждевременно. Раньше на месяц. Когда я разрешилась, его неделю подержали в больнице. Но теперь он уже наверстал в развитии. — Она не могла сдержать гордости в голосе, глядя на малыша, которого кормила. — Педиатр говорит, что он именно такой, каким должен быть младенец в два месяца.

— Или ты снова лжешь, или он сын кого-то другого.

— Как ты смеешь предполагать подобное? — Аманда резко вскинула голову.

От его хриплого смеха Бартоломью изогнулся у нее на руках, но ей удалось успокоить его.

— Какие у меня основания верить тебе? Или ты солгала мне по телефону в тот день, или лжешь сейчас. Так когда?

Единственное, о чем ей хотелось сказать ему, так только о том, чтобы он отвез ее назад в аэропорт. И немедленно. Но она вспомнила Дженис и маленькую Клару. Ради Бартоломью она должна выдержать.

— Малыш — твой сын. — Она любовно разглядывала довольное лицо Бартоломью. — Достаточно посмотреть на него, чтобы убедиться.

Чейз помолчал, потом тяжело вздохнул. Аманда повернулась к нему. Он снова смотрел в окно. И когда сглотнул, кадык поднялся и опустился.

— Почему ты не сказала мне? — натянутым тоном повторил он вопрос.

Мысленно Аманда приготовилась к этому разговору, зная, что он будет не из легких.

— Потому что никто не знает о том, что случилось в ту ночь. И я бы предпочла, Чейз, чтобы никто не знал.