Л. Аделайн - Что хотят женщины

И тут до меня дошло!

– Пьер Кастиль! Вот откуда вы его знаете! Он один из этих… ваших рекрутов, так ведь?

Матильда Грин могла бы стать исключительным игроком в покер. Выражение ее лица не изменилось ни на йоту. Она даже не моргнула, а когда наконец заговорила, то тщательно взвешивала каждое свое слово:

– Даже если он и был таковым, Соланж, я бы никогда не ответила на ваш вопрос. Мы превратимся в ничто, если не будем осмотрительны, и я надеюсь, вы сами сочтете это весьма успокаивающим, если хорошенько подумаете. И я надеюсь также, что могу быть уверена и в вашей осмотрительности.

Я уставилась на свои руки, чувствуя себя немного неловко из-за собственного взрыва. Сорок лет давали себя знать самым неожиданным образом: в том, как морщилась кожа на костяшках пальцев, как болталась она на локтях, а еще я ощущала онемение в пояснице по утрам и заметила один-два седых волоска в некоторых интимных местах. Я все еще могла отказаться, но Матильда была права: меня это действительно больше не беспокоило. Я перестала интересоваться сексом. Ну разве что позволяла себе одну-другую встречу, даже порой и с одним и тем же мужчиной, чтобы раздеться, выключив свет. Но все больше и больше сама мысль о том, чтобы провести с кем-нибудь несколько расслабляющих ночей, мысль о том, чтобы заснуть не в собственной постели, умываться не в своей ванной комнате, нарушить привычную рутину, – ну, одной только мысли обо всем этом хватало, чтобы лишить меня остатков желания.

– Надо хорошенько подумать, – сказала я, нервно засовывая в карман карточку, которую она мне дала.

Удивительно, но мне не хотелось с ней прощаться. Матильда была из тех, с кем просто не желаешь расставаться.

В тот вечер мой дом был пуст. На все выходные Гас отправился к отцу, и это почему-то внезапно меня расстроило. Я же всегда с наслаждением предвкушала одиночество, диван, любимые книги, стаканчик вина, уютную пижаму… и вдруг испугалась всего этого. Когда я была помоложе, то обычно с удовольствием отправлялась на прогулку. Мне нравился сам ритуал: выбор наряда, косметики. Потом я обдумывала, в какой именно клуб отправлюсь, и я никогда не принадлежала к тем, кто ждет в очереди у входа. Да уж, немало денег я потратила на то, чтобы побывать там, где играет джаз, протанцевать до заката солнца. Как с Джулиусом.

Но это было в прошлом.

Несмотря на трудности в деловой сфере, сексуальная жизнь Джулиуса после развода, похоже, буквально расцвела. За последние восемь лет у этого человека было по меньшей мере две очень серьезные связи. Но если бы те женщины не были так добры к Гасу, я бы быстро убедила Джулиуса никого больше не пускать в свою жизнь.

Впрочем, ранимость и чувствительность были не для меня; к тому же я буквально панически боялась попросить кого-либо о помощи. Так что мне понадобилась вся моя сила воли, чтобы после двух мучительных дней все же взяться за телефон и позвонить Матильде. Я сказала «да», потому что из всего этого могла получиться отличная история. Нет, не такая, которую я стала бы кому-нибудь рассказывать, но ведь и не все истории предназначены для этого.

Когда я подходила в Особняку на Третьей улице, чтобы встретиться с Комитетом, я представляла собой сплошной комок нервов. Но Матильда оказалась права: все те женщины действительно были такими же, как я. Я имею в виду не то, что несколько из них оказались афроамериканками, хотя мне было приятно, что Комитет не состоит из одних только белых. Но дело было скорее в том, что это были женщины в возрасте, ни одной юной мордашки, ни одной девчонки, а именно женщины – женщины, смотревшие на меня прямо, излучавшие особую сексуальную уверенность, о которой я давно забыла ради профессиональной карьеры. Они гордились своей женственностью.

Я немного успокоилась, нас представили друг другу, и меня заверили: все, что здесь происходит, останется в тайне. Конечно же, у меня были вопросы. Если я в какой-то момент передумаю, то могу ли я остановиться? Да, безусловно . У меня ребенок. Вы можете учесть мои родительские обязанности? Боже, да о чем тут говорить?

В конце концов, я уже была не столько напугана, сколько заинтригована, что, конечно же, хороший знак для журналиста.

В общем, я произнесла «да» и покраснела, услышав аплодисменты.

– К твоему «да» добавляется и символ нашей связи с тобой и друг с другом, – сказала Матильда, ставя передо мной пурпурную коробочку.

В коробочке лежала золотая цепочка, такая же, как и у других женщин, только на моей не было звенящих подвесок.