Пенелопа Дуглас - Агрессор

– Эй, народ, посмотрите-ка! – заорал Мэдок, пока я старалась не расплакаться. – У нее соски видны. Похоже, ты ее возбуждаешь, Джаред.

Его голос эхом разнесся по всем двору, в ответ раздалось улюлюканье и хохот.

Вспомнив, что я была в белой открытой майке и, скорее всего, замерзла после купания, я с ужасом закрыла глаза. Первым инстинктивным желанием было сложить на груди руки и таким образом прикрыться, но тогда бы все поняли, что меня это задело. Черт, это и без того было понятно. Мое лицо вспыхнуло от унижения.

Сукин сын.

Я опять вернусь домой в слезах. Это точно.

Я снова открыла глаза, чувствуя, как пылают мои щеки от понимания того, что окружающих мои мучения всего лишь забавляли. Джаред, раздувая ноздри, уставился на стол, на меня он даже не смотрел. За что он так со мной? Мы же были друзьями, и я по-прежнему пыталась разглядеть в нем того мальчика. Но какая мне польза от воспоминаний о нем?

– Почему она все еще тут стоит? – протянула блондинка, сидевшая у Джареда на коленях. – Она тупая? До нее плохо доходит, или что?

– Да, Тэйт. Ты слышала Джареда. Ты здесь никому не нужна, – проговорил Мэдок медленно, словно я действительно была настолько глупа, что иначе бы его не поняла.

У меня ком застрял в горле. Было трудно глотать, больно дышать. Это уже слишком. Я взорвалась изнутри и, отведя кулак назад, врезала Мэдоку по носу. Он упал на колени, закрыв лицо руками, сквозь его пальцы просочилась кровь.

От навернувшихся слез перед глазами все расплывалось, я чувствовала, что вот-вот разрыдаюсь. Не намереваясь предоставлять больше поводов для развлечения, ни на кого не глядя, я как можно быстрее прошла через дом и вышла на улицу.

Я села в свою машину, Кейси вскарабкалась на пассажирское сиденье, Лиам – на заднее. Я даже не заметила, что они вышли вместе со мной. Вопрос о реакции Джареда вертелся на кончике языка, но потом я поняла, что меня не должно это интересовать. Пошел он к черту.

Я смотрела в лобовое стекло, позволяя слезам высохнуть. Лиам и Кейси молчали, наверняка не зная, что сказать или сделать.

Я только что ударила Мэдока. Я только что ударила Мэдока! Собственная неожиданная реакция ошеломила меня, и я горько рассмеялась. Это действительно произошло.

Сделав глубокий вдох, я медленно выдохнула.

– Ты в порядке? – Кейси искоса наблюдала за мной.

Она знала, что такого со мной еще не случалось, но мне понравилось ощущение восторга и могущества во время удара.

Черт, теперь мне не хотелось домой. Может, пуститься во все тяжкие и сделать себе татуировку?

– Вообще-то, да. – Признаваться в этом было странно, но так оно и было. Утерев слезы со щек, я посмотрела на свою подругу. – Мне стало лучше.

Я вставила ключ в замок зажигания, но остановилась, когда заговорил Лиам:

– Ты только не обольщайся, Тэйт. Настанет время, когда тебе придется вернуться в город.

Точно. Так оно и случилось…

Наши дни

– Ну… каково наконец-то вернуться домой?

Мы с папой болтали, запустив видеочат на ноутбуке, который он купил мне перед отъездом в Европу.

– Отлично, пап. У меня все под контролем. – Я стала загибать пальцы. – Тут полно еды, денег, ни одного взрослого, а в холодильнике внизу еще цела твоя заначка с пивом. Чую, быть вечеринке, – поддразнила я.

Но папа тоже в долгу не остался.

– В моей ванной есть заначка с презервативами. Используй их, если понадобятся.

– Пап! – выкрикнула я, в шоке вытаращив глаза. Отцам запрещено использовать слово «презервативы», по крайней мере, в общении с дочерями. – Ты… просто… переходишь все границы. Серьезно. – Я засмеялась.

Все дети мечтали о таком отце, как мой. Было всего несколько простых правил, которым он просил следовать: уважай старших, будь чистоплотной, доводи дело до конца, решай свои проблемы самостоятельно. Когда я получала хорошие оценки, не ввязывалась в неприятности, выполняя каждый из четырех пунктов, он мне доверял. Как только я утрачивала его доверие – теряла свободу. Вот что значит иметь родителя-военного. Все просто.

– Какие планы на следующую неделю? – поинтересовался папа, проведя рукой по своим седеющим светлым волосам. Во взгляде его когда-то ярко-голубых глаз читалась усталость, рубашка и галстук были измяты. Отец всегда много работал. Я унаследовала от него цвет волос и глаз, но, к счастью, не веснушки.

Я сидела на своей большой кровати, скрестив ноги, и радовалась возможности снова оказаться в собственной комнате.