Барбара Делински: Обманутая

— Одиннадцать часов, — промолвила она с самообладанием. — Да, это вполне достаточное основание. Но в данный момент мне остается только ждать. Ничего другого я не могу сделать.

Повисло тяжелое молчание, в котором ощущалась невысказанная мольба Лауры о том, чтобы ее поняли.

Дебра опустила голову. Волосы упали ей на лицо, скрывая его от взгляда Лауры.

— А я? Что мне делать в таком случае?

Лаура откинула прядь волос с лица Дебры и убрала ее за ухо. Она различила тревогу на лице дочери, но когда Дебра подняла голову, тревога тут же уступила место вызову. Чувствуя, что это рождено пылкостью, которой отличалась Дебра, Лаура спокойно ответила:

— А тебе в таком случае следует вернуться обратно в постель. Вставать еще слишком рано.

— Конечно. Грандиозная мысль. Можно подумать, что мне удастся заснуть. — Она бросила взгляд на джинсы и свитер Лауры. — Как будто ты спала. — Она чуть повернула голову и принюхалась: — Ты готовила. Чем это пахнет?

— Борщом.

— Потрясающе.

— Он не так уж дурен.

Джефф любил борщ со сметаной. Возможно, глубоко внутри Лаура надеялась, что этот запах заманит его обратно домой.

— Я даже не могу поверить, что ты занималась стряпней.

— Я всегда это делаю.

— На работе. Но не дома. В основном ты пичкаешь нас концентрированными куриными бульонами, замороженной французской пиццей или фрикадельками со спагетти. Ты должна себя винить в том, что папа исчез.

Лаура пропустила мимо ушей это замечание, которое вполне могло принадлежать ее матери.

— Он не исчез, он просто задерживается.

— Значит, ты всю ночь занималась стряпней.

— Не всю. Только часть.

Кроме борща она приготовила индейку в винном соусе, которую, вероятно, ей придется заморозить, так как в ближайшие два вечера никто не собирался обедать дома. Кроме того, она испекла пирог «Черный лес» и сделала два противня печенья, один из которых пошлет Скотту.

— А ты вообще спала? — спросила Дебра.

— Немного.

— Ты не устала?

— Нет. Все в порядке.

Лаура слишком беспокоилась, чтобы заснуть. Именно поэтому она и занялась стряпней. Обычно занятия кулинарией успокаивали ее. На этот раз этого не произошло, но, по крайней мере, руки у нее были чем-то заняты.

— Ну что ж, я тоже себя прекрасно чувствую, — заявила Дебра. — Пойду приму душ, оденусь и вернусь к тебе.

Лаура понимала, что ее ожидает. Дебра была очень общительным человеком. Каждый выходной она куда-нибудь отправлялась, если не с Донни, так с Дженной, или Кимом, или Уитни, или со всеми тремя, а то и в большей компании. Но насколько она была привязана к своим друзьям, настолько же испытывала отвращение к школьным занятиям. Она пользовалась малейшим поводом, чтобы остаться дома.

— Но ты, как всегда, пойдешь в школу, — убежденно произнесла Лаура.

— Я не могу идти в школу. Я хочу остаться здесь.

— Здесь тебе нечего делать. Когда твой отец вернется домой, ему нужно будет выспаться.

— Если только он уже не выспался.

Лаура почувствовала, как в ней вспыхнуло негодование.

— Где он мог выспаться?

Дебра невинно широко открыла глаза:

— Не знаю. А ты как думаешь?

— Я тоже не знаю! Если бы знала, мы не стояли бы здесь в такой час и не обсуждали это! — Услышав, как взвился ее голос, Лаура поняла, что уже доведена до предела, одновременно отметив про себя, насколько ей это несвойственно. — Послушай, — произнесла она уже более спокойным тоном, — мы ходим кругами. Я ничего не знаю, ты ничего не знаешь. Единственное, что нам остается, — это ждать звонка от твоего отца. Если до восьми-девяти утра от него не поступит никаких сведений, я сама начну звонить. — Лаура приложила ладони к лицу Дебры: — Давай не будем ссориться из-за этого. Я терпеть не могу ссор. И ты знаешь это.

У Дебры готова была сорваться с языка очередная колкость, но она взяла себя в руки. Милостиво кивнув, она повернулась и вышла из комнаты. Лаура стояла, прислушиваясь к ее шагам по лестнице, периодическому поскрипыванию ступеней, потом до нее донеслось шлепанье босых ног по коридору и наконец звук закрывающейся двери ванной. И только когда послышался шум воды, льющейся из душа, она направилась обратно в кабинет.

— Черт побери, Джефф, — прошептала она, — где ты?

Одно дело было заставить ее промучиться всю ночь, совсем другое — впутать в это детей. Скотт был в школе и сейчас спал в блаженном неведении в своем дормитории в Пенне. Но Дебра была дома и уже знала, что ее отец отсутствует.