Александра Флид - Семь портретов

– А можно оставить рукава так? – поднимаясь с пола и стряхивая пыль с шерстяных брюк, спросил он.

Она без возражений вновь приподняла ткань, открывая округлые запястья и изящные предплечья. Это доверие делало их отношения особенно близкими и живыми. Артур улыбался, направляясь к другому стулу, на котором лежала его сумка.

– Зачем? – заметив, что он идет к своей сумке, все же полюбопытствовала она.

– Хочу сфотографировать тебя, – ответил он, открывая клапан и вынимая одну из новых камер.

– Чтобы запечатлеть свою первую студию?

– Нет, просто хочу сделать твой портрет. Помнишь, что я сказал, прежде чем отправиться на обучение к Готлибу? – Она промолчала, и Артур сам ответил на свой вопрос. – Я сказал, что фотографии мне нужны лишь для того чтобы сохранить твою красоту. Теперь я вижу нечто необычное и прекрасное, и у меня, к счастью, есть камера. Можешь посидеть, не двигаясь?

Она кивнула. Все же, в Артуре оставалось много непонятного. Он мыслил лишь одними ему известными образами, и Рита старалась не задавать лишних вопросов. К тому же, он уже довольно давно не фотографировал ее, так что отказывать и портить ему настроение замечаниями не хотелось.

Он обошел ее и встал в узком пространстве между столом и боковой стеной комнаты. Камера была в его руках, и он уже держал ее у лица.

– Как же мне повезло встретить тебя, – глядя в окно и стараясь не шевелиться, сказала она.

– Везением это назвать сложно, – засмеялся он. – Помнишь, с чего все началось?

– Да, с лужи и твоего мотоцикла, – быстро ответила она. Такое знакомство забыть было невозможно.

– Этот случай стоил мне пары бессонных ночей, но зато я набрался смелости и подошел к тебе. Познакомиться с тобой было самым лучшим решением моей жизни.

– Ответить на твою просьбу согласием было самым правильным решением моей, – вторя ему, призналась она.

– А как же развод?

– Я бы развелась в любом случае, а вот впустить тебя в свой дом… до сих пор не знаю, как решилась.

– И я о том же. Подумать только, я мог проехать мимо своей жены и не заметить ее в толпе незнакомцев. Все было таким серым, таким безрадостным и однородным… я мог запросто потерять тебя в этом водовороте одинаковых шляпок, безликих драповых пальто и стеклянных витрин.

– Но ведь этого не случилось, – склоняя голову набок, прошептала она. – Все вышло именно так, как и должно было быть.

Артур отодвинулся к самой стене, прижимаясь спиной к холодной поверхности и все еще держа камеру на уровне глаз.

– Так и должно быть, – согласился он.

Желая получить снимок наверняка, Артур сменил четыре пластины, и Рита терпеливо сидела у окна. За все время их знакомства и отношений она научилась позировать без стеснения. Она стала увереннее, ее движения приобрели твердость. Нервозность, напряженность и суетливость напротив исчезли, уступая место естественному волнению и затаенной радости. Рите нравилось, что Артур продолжал делать ее фотографии даже после свадьбы. Так он показывал, что его чувства оставались прежними, и это ощущалось во всем.

– Нет никого красивее тебя, – опуская камеру и застегивая чехол, сказал он. – И я рад, что ты тоже понимаешь это.

– Я красива лишь рядом с тобой, потому что ты видишь меня такой, – пряча под ресницами улыбку, возразила она. – Но в одном ты прав – когда ты фотографируешь меня, я чувствую себя самой красивой на свете.

– Как много времени понадобилось для того, чтобы убедить тебя в этом. Подумать только, с момента нашей встречи я не уставал твердить тебе о том, как ты красива, но ничто не могло тебя убедить в правдивости моих слов. Что же, в конце концов, заставило тебя поверить мне?

Она повернулась к нему, а затем протянула руку, словно желая дотронуться до его рубашки. Артур сделал шаг навстречу, подходя вплотную к столу и протягивая руку в ответ. Их пальцы соединились, и она легко сжала его ладонь.

– Ты купил мне ткань для платья, помнишь? Ты смотрел на меня в театре и писал мне короткие послания в той книжке, пока шел спектакль.

В тот вечер она увидела Элизу, и, насколько он помнил, это привело к полному провалу. Неужели было и что-то хорошее?

Тем временем она отпустила его руку и вновь обратила лицо к окну.

– Тогда, как ты помнишь, все закончилось не очень хорошо. Но в то же время я почувствовала себя желанной. Странное ощущение – мужчина находит меня привлекательной. Я способна волновать, пробуждать чувства, вызывать восхищение. Разум кричал мне, что все это эфемерно, что на самом деле это просто обман, и я поступила так, как велел рассудок. Однако я все же запомнила то приятное чувство, возникшее в тот момент, когда в темноте зрительного зала я поймала твой взгляд на себе.