Паулина Симонс - Талли

— Не может быть, чтобы он так много значил для нее, — сказала Джулия, останавливаясь на углу Уэйн-стрит и Десятой улицы. — Ведь мы даже не знаем, как его зовут.

Талли легонько хлопнула Джулию по руке.

— Узнаем. Сегодня же вечером, — и, как бы продолжив свою мысль, спросила: — Ты придешь с Томом?

— Ну конечно, — сказала Джулия.

— Ну конечно, — передразнила Талли. Она закатила глаза и фыркнула.

Джулия прильнула к подруге. Девушки стояли посреди дороги, посреди небольшого техасского городка, посреди всей Америки, посреди индейского лета [3] Американское название бабьего лета. .

— Я открою тебе маленький секрет, Талл. Ты ему тоже не нравишься.

— А что значит «нравиться»? — спросила Талли.

Что значит «нравиться»? — думала Джулия, в спешке переодеваясь. — Что значит «нравиться»? — думала она, спускаясь по лестнице и, как всегда, чувствуя себя несчастной из-за своего мексиканского лица и округлых мексиканских же форм. Слава Богу, Том еще не пришел, и он не слышит восторгов ее матери.

— Господи, какая же ты у меня красавица! Какое прелестное платье! Покрутись-ка, я тебя рассмотрю, о, девочка моя, как ты выросла, как красиво лежат твои волосы, ах, сколько сердец из-за тебя разобьется!

Однако Том услышал. Его приход только подстегнул мать к новым излияниям.

— Ну разве она не красавица. Том, ну разве она не прелесть?

Джулия закатила глаза — манера, которую она переняла у Талли.

— Мама, пожалуйста!

— Да, она красивая, — подтвердил Том. — Ну что, идем?

Анджела подошла к дочери и сжала ее в объятиях.

— Ну ладно, мам, ладно, — сказала Джулия, похлопывая ее по спине. — Ты растреплешь мне волосы.

— Джулия! Джулия! — Винсент, младший из четырех братьев Джулии, выбежал из кухни и выпачканными в сыром тесте руками обхватил ее ноги. — Джули! — вопил трехлетний Винни. — Я хочу с тобой!

Она громко застонала, отдирая его от себя.

— Ма! Убери его от моего платья!

— Возьми меня с собой! Возьми! — не унимался Винни.

Джулия с мольбой посмотрела на мать. Анджела повернулась к младшему сыну.

— Послушай, Винни, а кто собирался помогать маме печь печенье? Или ты уже съел все тесто?

Какое-то время Винни разрывался на части, но потом желудок одержал победу над привязанностью к сестре, и малыш поплелся обратно на кухню, поцеловав на прощание платье Джулии.

— Ну и мать у тебя! — сказал Том, когда они вышли из дома.

— Да, я знаю. — Джулия кивнула. — Она так любит меня, ведь я ее единственная дочь.

Но, сказав это, она почувствовала себя обиженной. «Да, такая у меня мать. Любой был бы счастлив иметь такую мать». Она посмотрела на Тома. Иногда он ее раздражал. «Да ладно, — подумала она. — Во всяком случае, с ним не так скучно ходить в исторический клуб».

После того как Талли и Джулия ушли, Дженнифер вздохнула и поднялась по лесенке в спальню родителей. Ее мать, только что из душа., сидела на кровати. В одной руке у нее было полотенце, в другой — сигарета.

Дженнифер сказала:

— Ма, а ты знаешь, что «Мальборо» запатентовало водоотталкивающие сигареты?

— Да ну тебя, Джен, — отмахнулась Линн Мандолини.

— Нет, серьезно. Я видела рекламу: «Почему бы вам не получать два удовольствия сразу? Вы моете голову и вдыхаете никотин одновременно. Вы всегда мечтали об этом, и вот ваша мечта сбылась. Вы заплатите чуть больше, но удовольствие стоит того».

— У тебя все? — спросила Линн.

Дженнифер улыбнулась.

Редко можно встретить мать и дочь, столь непохожих друг на друга. В семье Мандолини постоянно шутили, что Дженнифер — единственная дочь Линн и Тони — должно быть, родилась в какой-нибудь норвежской семье, которая, устав от своих фьордов, переселилась в городок под названием Топика. «Но мам, пап, — говорила в таких случаях Дженнифер, — ведь вы говорили мне, что нашли меня на кукурузном поле и что это солнце так выбелило мои волосы?»

У Дженнифер были великолепные светлые волосы, хороший рост и хорошо развитая грудь. Она без конца боролась со своим весом и к восемнадцати годам вышла из этой борьбы победительницей. Пока. Ведь годы, дети и обильная вкусная еда неизбежно округлят ее бедра. А сейчас — много спереди, в меру — сзади плюс стройные ноги. В команде болельщиков только у нее одной объем груди превышал 34B. Талли бывала безжалостна, сравнивая женские достоинства товарок Джен по команде. А Дженнифер, как правило, напоминала ей, что и сама Талли попадает в категорию 34B.