Михаил Берсенев - Полюбить раздолбая

Нирвана с мужем в день ее свадьбы запомнила ей особенно ярко.

Когда удивительная легкость в их с Германом телах достигла максимума, они застыли на продолжительное время. Герман потом как — то встрепенулся, притянул требовательно жену к себе. Анжела не сопротивлялась, а с готовностью подалась навстречу мускулистому мужскому телу. Она вообще тогда стала похожа на кусок оконной замазки, что в умелых руках мастера делается мягкой, податливой. Муж сначала оголил ей плечи, стал целовать нежную кожу на ее шее. Ей на миг показалось, что она принимает теплую ванну с пеной. Теплые и влажные губы, язык мужа ласкали ее шею и плечи. Брутальные мужики ласкают своих женщин грубовато, подчас с болевыми ощущениями. Хилые, слабые любовники — мужчины часто неуверенны в ласках, стремятся и угодить, и не обидеть. Умелые же мужчины знают, чувствуют своих партнерш. Они способны дозировать и силу, и умелость, и разнообразие ласк. Герман принадлежал к последнему типу. Анжела все больше возбуждалась и уже ее руки стали стаскивать с мужа рубашку, а затем и майку. Перед взором девушки в полумраке комнаты предстало мускулистое мужское тело. Повалив ее на кровать, Олег шарил руками по девичьим бедрам. Основательный мужской «инструмент» вздыбил штаны в районе ширинки. Анжела стала массировать член мужа сквозь ткань.

— У моего дракона великолепный клык для любви! — неожиданно сипло сказала журналистка и повторила: — Великолепный клык для любви! Великолепный!

Пальцы мужа уже стянули с ее покатых бедер ажурные трусики.

— Мой клык любви готов пронзить тебя, моя огненная жена! Я наколю тебя на свой клык любви словно шашлык на шампур!

Герман тряхнул головой, ибо сам несколько озадачился ходом своей мысли.

— Я — шашлык?! — переспросила несколько растерянным голосом новоиспеченная жена.

Муж повалил ее на спину. Она расстегивала ремень его брюк и обнаженными ногами стягивала с него брюки. «Любовный клык» полностью обнажился, и прильнул к лону жены. Герман покрыл тело женщины поцелуями и покусываниями. Он не торопился. Но когда время пришло, он вошел в лоно жены резко и требовательно.

Девушка издала томный стон. Постепенно два тела задвигались в унисон. Анжела несколько раз моргнула, и ей привиделась высокая гора. На вершине под самыми облаками, рядом с Солнцем, два огнедышащих дракона неистово занимались любовью.

В воздухе витал запах раскаленных тел и от них исходил даже дым из — за взаимного трения. Волна жгучего наслаждения катилась по коже Анжелы. Она задыхалась:

— Мой дракон! Мой дракон! Мой дракон! — непрерывно шептала она.

— Мой шашлык! Мой шашлык! Мой шашлык! — мелодично буровил свою мысль Герман. Оба попали в нирвану. Первая совместная ночь, как мужа и жены в их случае оказалась восхитительной.

Жаль, что далеко не вся супружеская жизнь, мягко говоря, состоит из подобных моментов. За яркими солнечными бликами всегда следует вереница черных туч. Рано, или поздно.

Южное утро практически всегда восхитительно. Пусть даже не будет солнца, пусть даже порывы ветра будут толкать тело путника из стороны в сторону. Пусть даже море беснуется беспощадной волной. Все равно южное утро — восхитительно. Оно почему — то всегда такое освежающее, насыщенное терпкими запахами, и при этом довольно тихое. Люди, звери проснулись, а горы всё еще стпят. Подобно шоколадным пикам на рождественском торте, горы так же притягательны и смотрят вверх. Утро на юге особенное. Если в мегаполисе чтобы успеть на работу, человек яростно толкается локтями при попытке штурма вагона метро в часы пик, или жмется на автомобиле в бесконечных пробках, то тут, на юге, работники даже опаздывающие, не шибко спешат на службу. Неспешно начинается их день.

Зажурчал ручеек воды из шланга. Натруженные руки крепко зафиксировали распылитель воды. Все отдыхающие каждое утро видели этого садовника за поливом газонной травы. Крепкий, сухощавый мужичок лет пятидесяти.

Анжела обратила внимание, как удивительно умело он клал один шлейф воды за другим на зеленый ковер под ногами. Иногда он улыбался сам себе и чертил струей незамысловатые рисунки прямо в воздухе, от чего шланг как бы превращался в кисть в руках художника. Директор (директриса) пансионата, где отдыхала Анжела, часто подходила к садовнику и якобы сердито громко сетовала:

— Митрич! Ты бы выключил, что ль, «змеюку» свою в руках, когда я к тебе подхожу! А то забрызгаешь меня всю. Прическу попортишь!