Венди Уэкс - Бестселлер по случайности

Потом имя Мэллори Сент-Джеймс сменили кадры кинохроники: вот изящно одетая и причесанная Мэллори на телевизионном ток-шоу; вот она подписывает книги для ярых поклонников ее таланта, высыпавших из «Барнс энд Ноубл»; вот она с владельцем издательства «Патридж энд Портман»; вот она в своем стильном кабинете, подозрительно нарядная для «обычного рабочего дня», трудится над очередным бестселлером.

Помада и прочие мелочи моментально вылетели из головы. Сердце Кендалл пустилось бешеным галопом, а Таня и Фэй сжали ее руки так, что пальцы посинели.

Тем временем на экране появилась «сегодняшняя» Мэллори Сент-Джеймс.

А вот и сама Мэллори! Темно-каштановые волосы уложены в изысканный французский пучок, платье без бретелей подчеркивает белизну и безупречную форму обнаженных плеч.

Кендалл ни секунды не сомневалась, что длинное белое платье в греческом стиле Мэллори надела без впивающихся в промежность шортиков.

Мэллори ослепительно улыбнулась в объективы камер. Кендалл замерла, а когда Мэллори начала перечислять имена финалистов в номинации «Лучший женский роман года» — имя Кендалл Эймс шло первым, — прочла беззвучную молитву.

Кендалл затаила дыхание: на гигантском экране появился ее отретушированный портрет. Как хорошо, что она не пожалела денег на визажиста и фотографа — теперь с портрета смотрела уверенная в себе профессионалка, а не обычная Кендалл.

Рядом с портретом поместили обложку ее книги «Право мечтать», золотисто-черную, с именем «Кендалл Эймс», набранным по верхнему краю шрифтом высотой в треть дюйма. Лучшей обложки у Кендалл не было; вероятно, эту ниспослали издательские боги, которые, судя по обложке последней книги, великодушничать больше не собирались.

Остальных четырех финалистов представили аналогичным образом, и зал наполнило напряженное молчание, страшный сгусток тишины, будоражащий сильнее, чем барабанная дробь.

Мэллори подняла конверт. Кендалл захотелось закрыть лицо руками, но она удержалась и стала смотреть прямо перед собой.

Мысли понеслись с головокружительной скоростью, Кендалл едва успевала их контролировать. Наверное, следовало заранее подготовить речь, чтобы, если она все-таки выиграет, взять правильный тон, найти оптимальное соотношение признательности и чувства собственного достоинства и обязательно всех поблагодарить. Слушать бессвязную болтовню писателя всегда неловко: поневоле задаешься вопросом о его профессиональной пригодности. Кендалл порой часами шлифовала абзац или одну-единственную фразу, а ведь красиво импровизировать перед большой аудиторией намного труднее.

Нет, заранее писать благодарственную речь — стопроцентный сглаз, посерьезнее, чем красить губы на церемонии. На такой риск Кендалл бы не отважилась: слишком много значила для нее эта премия.

Изящные руки Мэллори легонько встряхнули конверт, наманикюренные пальчики нащупали печать.

«Милый Боже! — беззвучно молилась Кендалл, стиснув руки на груди. — Если я выиграла, не дай споткнуться по пути на сцену, а если нет — не позволь слишком унизиться».

Вот тебе и позитивное мышление с положительной энергетикой!

Мэллори вытащила карточку из конверта, и Кендалл, бросив изображать безразличие, начала молиться по-настоящему. В последний раз она искренне взывала к Всевышнему пять лет назад, когда выяснилось, что отец неизлечимо болен. Раз Господь не внял молитвам в той критической ситуации, каковы шансы, что он станет размениваться по мелочам вроде карьеры Кендалл Эймс?

«Господи, всего одну премию! — беззвучно молилась Кендалл. — Знаю, ты очень занят, но, пожалуйста, помоги мне выиграть. Больше ни о чем не попрошу, обещаю! Только пошли мне эту премию, спаси все, ради чего я работала!»

Мэллори пробежала глазами имя на карточке и взглянула прямо на Кендалл, но та не сумела расшифровать взгляд подруги.

Беззвучные молитвы, просьбы и обещания слились в отчаянное «Пожа-а-а-алуйста!», которое эхом огласило все уголки души.

Мэллори наклонилась к микрофону.

— Премия «Зельда» за лучший женский роман вручается…

Мэллори взглянула прямо на Кендалл, и та начала подниматься. Она встала почти наполовину, когда имя победителя слетело с губ Мэллори и разнеслось по залу. Из-за бешеного стука сердца Кендалл едва его слышала.