Ольга Морозова - Наваждение

Я сообщил Терезе, что заплатил за всю ночь. Она достала из тумбочки две сигареты и протянула одну мне.

– Что это?

– Гашиш. – Увидев мой испуганный взгляд, она улыбнулась. – Не бойся. Он очень слабый. Просто ты будешь смотреть на жизнь немного проще. Тебе стоит расслабиться немного. – Она затянулась и дала прикурить мне. – Это отличная штука.

Я вдохнул дым. Голова закружилась, но потом напряжение отпустило меня, и я почувствовал лёгкость. Все мои несчастья отступили на задний план, и я вдруг решил, что совершенно напрасно расстроился. Ничто не может помешать мне любить Терезу и в один прекрасный момент забрать её отсюда. Всё можно изменить, если очень захотеть. Я чувствовал себя всемогущим. Я полностью оправдал Терезу, и поклялся, что буду любить её, несмотря ни на что.

Я затянулся ещё и посмотрел на Терезу. Она лежала на смятых простынях, запрокинув голову, глаза её были закрыты. Мной снова овладело желание, я поспешил его удовлетворить. Наркотик действовал на меня умиротворяющее, и секс приобретал какую-то особенную, неповторимую окраску.

Потом мы просто лежали рядом, делая редкие затяжки. Тереза рассказала мне, что тётя не очень хорошая женщина, она эксплуатирует её на всю катушку, но до сих пор не догадывается, что её муж и обожаемые сыночки тоже заглядывают к ней в спальню. А может, и знает, но из жадности молчит? Лучше пусть всё происходит здесь, чем на стороне.

Сообщая об этом, она издала вульгарный смешок. Я и это простил Терезе. Отличная вещь – гашиш. Жаль, что у нас его трудно достать.

Потом в дверь довольно грубо постучали, и свирепый голос напомнил, что моё время подошло к концу. Я ответил, что уже собираюсь. Мне никак не удавалось попасть в брючину. Тереза вдруг засмеялась.

– Что смешного?

– Ты заплатил за ночь со мной… Разве не смешно? Мы любили друг друга на пляже, а потом ты заплатил, чтобы любить меня здесь… Как глупо.

– Может быть. Но так получилось. – Я начал приходить в себя. – Теперь прощай по-настоящему. – Я снова посмотрел на неё, и сердце у меня сжалось от непрошенной жалости, от убогости этого жилища и безрадостности её существования. – Я заберу тебя отсюда, обязательно. Всё будет хорошо. Дай ручку.

Она покопалась в тумбочке и достала ручку и два клочка бумаги. Один она протянула мне, на другом что-то быстро нацарапала сама.

– Ты не забудешь?

– Никогда. – Я написал ей свой московский телефон и адрес.

– Возьми. – Она протянула мне свой кусок бумаги, и я увидел, что это тоже адрес, только немного странный. – Это мой адрес в деревне. Там точно знают, где меня найти… так ты обещаешь?

– Я не смогу забыть тебя, даже если захочу. – Мне казалось, что я говорю искренне. Но в ту ночь иллюзии мои развеялись, и я увидел вещи в их истинном свете, хотя это и не помешало мне в дальнейшем выполнить обещание: я не забыл. Я просто не смог забыть, несмотря на то, что действительность оказалась намного зауряднее и банальнее, чем я её представлял. А кто сказал, что она должна быть другой?

В конце концов, наша память не спрашивает нас, что сохранить, а что уничтожить. Некоторые вещи не зависят от нашей воли, и нам остаётся только принять их такими, как есть, не задаваясь вопросами «зачем» и «почему».

Мой сосед бодрствовал, когда я пришёл, хотя было раннее утро. Гашиш немного кружил голову, но в целом я пришёл в себя. На столе стояла бутылка виски и рюмка, из которой Женя потихоньку потягивал виски.

– Ты как? – Он задал мне вопрос, не поворачивая головы.

– Нормально. Чего не спишь?

– Неохота. Садись, посидим.

Я взял рюмку и плеснул виски себе. Мне не хотелось, чтобы он заметил, что я под кайфом.

Понемногу мы разговорились. Женя оказался сыном каких-то шишек, он не стал уточнять, каких, а я не настаивал. Кажется, он немного стеснялся этого, и меня это подкупило. Он говорил, что многие ищут корысть в дружбе с ним, засыпают его просьбами, едва успев познакомиться, а ему это претит. Он был замкнутым парнем, и тяжело сходился с людьми, а из-за родителей близких друзей у него совсем не было. Я посочувствовал ему, потому что сам никогда не имел таких проблем.

Женя признался мне, что Куба ему очень понравилась, он спросил про мой очерк, и я неопределённо повертел рукой.

– Да так… не очень пошло, если честно. Сам не знаю, почему.

Всё это время я усиленно думал, рассказать ему про Терезу, или нет, так как желание поделиться хоть с кем-то буквально снедало меня. Но потом здравый смысл взял верх, и я решил молчать. В конце концов, он мог оказаться доносчиком, и шепнуть кому следует о моей связи, а это ни к чему. В принципе, ничего криминального здесь не было, но никогда не знаешь, как это могут повернуть те, к кому попадут сведения.