Даниэла Стил - Крылья [исправлены ошибки]

— Ты хочешь сказать, что Бобби мне не подходит?

Кэсси говорила приглушенным тоном: Бобби терпеливо дожидался на крыльце. Ему уже было известно о ее двойной победе.

— Я не могу этого знать наверняка, Кэсс. Это решать только тебе. Но не слушай и тех, кто твердит, что он самый подходящий. Думай сама. Если не подумаешь как следует, потом горько пожалеешь.

Ее тронула неожиданная мудрость этих слов. Она молча кивнула и еще раз порывисто обняла Ника. За все, что он для нее сделал.

— Увидимся завтра на работе.

Кэсси собиралась провести в аэропорту все лето. Отец разрешил ей бросить работу в ресторане. Теперь она будет работать только у него за мизерную плату. Может быть, теперь он разрешит ей выполнять почтовые рейсы в одиночку. Может быть, ее успех на соревнованиях все изменит.

Кинув прощальный взгляд на Ника, Кэсси легко спрыгнула с грузовика и пошла навстречу Бобби. Тот, конечно, радовался ее победам, но он слишком долго ждал, переволновался и теперь ощущал сильное раздражение. Весь день, работая в магазине у отца, он с ужасом ждал страшных новостей о катастрофе на воздушном празднике. А она… Только посмотрите… выглядит такой спокойной, как будто ездила с сестрами в магазин за покупками.

— Это несправедливо по отношению ко мне, Кэсс. Я весь день дрожал за тебя. Ты не представляешь себе, что это такое — воображать все ужасы, которые могут произойти!

— Прости меня, Бобби. Я, наверное, виновата. Но для меня сегодня особый день.

— Да, я знаю.

Он выглядел очень недовольным. Что она все время пытается доказать? Никто из ее сестер не летает. Он не хочет, чтобы она летала, он ей так и сказал. Конечно, сейчас не время выяснять отношения. Но Кэсси, казалось, рассердилась не меньше его.

— Как ты можешь разговаривать со мной таким тоном?

Она уже слишком далеко зашла, назад пути нет. Воздушный праздник, отступление отца, все эти занятия с Ником в течение многих месяцев… Она уже наверху, в небе. И спускаться на землю не собирается, что бы ни говорил Бобби: нравится ему это или нет. Он рассчитывал, что в конце концов заставит ее измениться. Однако к концу лета понял, что собирается связать свою жизнь с семьей летчиков, что голос крови значит больше, чем какие бы то ни было помолвки и обручения. Сейчас он мог просить ее только об одном — быть осторожнее. И Кэсси старалась быть осторожной, но не ради Бобби, а просто потому, что хорошо знала свое дело. Она теперь постоянно летала. К осени, к тому времени когда Джекки Кокрэн завоевала приз «Бендикс» в воздушных гонках от Бирбанка до Кливленда, Кэсси начала выполнять для отца почтовые рейсы. К этому времени он успел убедиться в ее мастерстве. Кэсси летала с ним по всему штату и сама вела самолет. В конце концов Пэт вынужден был признать, что Ник прав. Конечно, в данном случае это случайность, не больше. Обычно женщине нельзя доверять так, как мужчине. Однако Кэсси — поразительно хороший пилот. Конечно, самой девушке Пэт ничего такого не говорил.

Пошел второй год ее учебы в колледже Брэдли. Всю зиму Кэсси продолжала работать в аэропорту. Несколько раз оказывала помощь при несчастных случаях. Когда могла, летала вместе с Ником. К следующей весне она стала признанным членом команды аэропорта. Она поднималась в небо при малейшей возможности. И разумеется, готовилась к очередному летнему воздушному празднику. Иногда практиковалась вместе с Ником, вспоминала их тайные встречи и совместные полеты. Теперь они могли свободно встречаться и беседовать в аэропорту. При каждой возможности Кэсси старалась сопровождать его в почтовых или грузовых рейсах.

Она все еще считала себя помолвленной с Бобби Стронгом, однако в эту зиму его отец много болел, и Бобби приходилось больше времени проводить в магазине. К Кэсси он теперь приезжал значительно реже. Но она, занятая своими делами, казалось, даже не замечала этого.

В марте Гитлер оккупировал Чехословакию. Теперь все почувствовали исходившую от него угрозу. Снова начались разговоры о войне и возможном участии в ней Америки. Рузвельт продолжал утверждать, что на этот раз ничего подобного не произойдет. Ник ему все так же не верил.

Весной 1939 года Чарлз Линдберг вернулся из Европы. О нем говорили как о самом известном мастере высшего пилотажа, который держался в стороне от европейской войны. Последнее особенно радовало Пэта. Что бы там ни говорили другие, он верил каждому слову знаменитого летчика. Для Пэта О'Мэлли имя «Линдберг» по–прежнему оставалось священным.