Даниэла Стил: Крылья [исправлены ошибки]

Крис ни в малейшей степени не обладал теми чувствами, которые испытывала к самолетам Кэсси. Он лишь надеялся, что благодаря сестре отец в конце концов от него отстанет. Однако страсть Кэсси, казалось, лишь подстегивала Пэта в его желании сделать из сына великого пилота. Ему хотелось, чтобы Крис стал тем, чем была Кэсси. Но Крис не мог пойти навстречу желанию отца. Ему хотелось стать архитектором. Строить дома, а не водить самолеты. До сих пор он так и не решился открыться отцу. Кэсси об этом знала. Ей нравились его рисунки и модели, которые он делал для школы. Однажды он соорудил целый город из коробков, консервных и стеклянных банок. Даже использовал крышки от бутылок и разные кухонные принадлежности матери. Он собирал их несколько недель. Вещи в течение многих дней незаметно исчезали из кухни и… неожиданно появились в замечательном сооружении Криса.

Единственной реакцией со стороны отца был вопрос, почему он не построил аэропорт. На это Крис ответил, что попытается в следующий раз. Однако суть была в том, что ничто связанное с самолетами его абсолютно не вдохновляло. Он рос умным, тонким и вдумчивым мальчиком. Уроки пилотажа наводили на него невыносимую скуку. Ник несколько раз поднимался с Крисом в воздух, парень налетал уже довольно много часов, однако это его нисколько не увлекало. Летать для него было все равно что водить автомобиль. Что тут особенного? Для Криса это абсолютно ничего не значило. В то время как для Кэсси в этом заключалась сама жизнь. Больше, чем жизнь.

В тот день она, как всегда, старалась держаться подальше от кабинета отца. В шесть часов вечера Ник увидел ее на взлетной полосе. Она посигналила заходящему на посадку самолету, а потом скрылась с пилотом в одном из ангаров. Позже он увидел ее с выпачканным в машинном масле лицом, грязными руками и жирным пятном на кончике носа. Волосы были собраны в тугой пучок. При виде девушки Ник не смог удержаться от смеха. Картинка, ничего не скажешь…

— Что ты нашел во мне смешного?

Кэсси выглядела усталой, но счастливой. И улыбалась ему радостной улыбкой. Она всегда относилась к Нику как к брату. Конечно, она не могла не видеть, что он красив, но это не имело никакого значения. Они всегда были добрыми друзьями, и Кэсси любила его как друга.

— Ты смешная. Ты сегодня хоть раз посмотрела на себя в зеркало? На тебе машинного масла больше, чем на моей «белланке». Твой отец будет в восторге.

— Мой отец хочет, чтобы я ходила в домашнем платье, убирала в доме и варила ему картошку.

— Ну, в этом тоже есть смысл.

— Да что ты говоришь? А я и не знала. — Кэсси чуть склонила голову набок. Сейчас она воплощала в себе потрясающее сочетание девичьей прелести и несуразности. — А ты умеешь варить картошку, а, Кинжал?

Иногда она называла Ника этим прозвищем, и это неизменно вызывало у него улыбку, вот как сейчас.

— Если нужно, я сумею что–нибудь приготовить.

— Да, но тебе это не нужно. А когда ты в последний раз убирал в доме?

— Не помню… — Он задумался. — Лет десять назад, кажется… наверное, году в двадцать шестом.

Оба они расхохотались.

— Вот видишь! Вот видишь!

— Вижу–вижу. Но я и его понимаю. Я не женат, и у меня нет детей. Он просто не хочет, чтобы и ты кончила так же: жила в лачуге чуть ли не на взлетной полосе и возила почту в Кливленд…

«Лачуга» Ника теперь на самом деле представляла собой комфортабельный, едва ли не роскошный дом.

— Это мне вполне подошло бы. Я имею в виду перевозку почты.

— Вот это как раз и есть самая большая проблема.

— Вся проблема в нем. Сколько угодно женщин летают и ведут интересную жизнь. Вон, в «99» их полно.

Кэсси говорила о профессиональной организации, созданной девяносто девятью женщинами–летчицами.

— Не пытайся убедить меня. Скажи это лучше ему.

— Бесполезно. Я только надеюсь, что он хотя бы позволит мне пробыть здесь все лето.

Это было единственное, о чем Кэсси мечтала теперь, когда занятия в школе закончились. Да, нелегкое будет лето. Ей придется постоянно прятаться от отца и всячески стараться избегать открытых столкновений.

— Не могла бы ты найти себе где–нибудь еще какую–нибудь работу, чтобы он не так к нам привязывался?

— Не хочу я заниматься ничем другим.

— Мне ты этого можешь не говорить. Я и так знаю.

Ник давно заметил, что Кэсси предпочитает сидеть вообще без денег, чем хотя бы на несколько часов уезжать из аэропорта. Он лучше кого–либо другого понимал всю силу ее одержимости самолетами. Он сам страдал той же болезнью. Но ему–то больше повезло. Война и принадлежность к сильному полу, а затем помощь Пэта О’Мэлли дали ему возможность проводить большую часть жизни в полетах. У него не было уверенности в том, что и Кэсси О’Мэлли так же повезет. Ему очень бы хотелось подняться с ней однажды в воздух: просто для того, чтобы посмотреть, как поведет себя девочка. Но это совершенно нереальная затея, хотя бы потому, что Пэт О’Мэлли убьет его за это. У него достаточно своих забот, не хватало еще вмешиваться в чужую жизнь.