Таня Тайнинская - Любовь зла…

– Дим, а она лесбиянка, да? – шепотом спросила я друга.

– Вообще-то, нет. Нууу… Как бы, – Дима замялся. – Это парень. И зовут его Леша. Но лучше это не обсуждать. Здесь.

Мне немедленно захотелось побежать следом за Аней-Лешей и разглядеть её, тьфу, его получше. Но в зале громко заиграла музыка. Пары и тройки потянулись на танцпол.

– Ля-ля-ля! Ля-ля-ля! – пьяно пропела Ирка и метнулась к танцующим. Я решила бежать следом. Даже для этого заведения Иркин шпагат мог бы стать лишним зрелищем. Димон с Сашкой пошли тусить по соседним столикам.

Гомосексуалисты и им сочувствующие, честно говоря, лесбиянок я не наблюдала, двигались пластично и зажигательно. Очень быстро я расслабилась и стала получать удовольствие от танца. В этом есть особый кайф, когда никто не глазеет на твою вертлявую попу и «ничего себе ноги». Увлекшись танцем, я нечаянно кого-то задела рукой.

– Ой, простите, я не хотела! – обернулась я.

– Да ничего. Чебурашка! – мне протягивал руку для приветствия тот самый коротыш с большими ушами.

Я энергично ответила на рукопожатие:

– А я – Таня. Просто Таня. Так уж вышло.

И тут на танцпол ворвалась Аня! Она вращала бедрами и выписывала такие коленца, что танцоры «Тодес» опухли бы от зависти. А я глазела на … ммм, область паха. Не то чтобы я ожидала, что там будет что-то топорщиться, но хотя бы бугриться! Скотчем она что ли свою штуку примотала? Штаны то были кожаные, в облипочку! В экстазе Анюта сдернула свитерок, и мой взгляд переместился на черный лифчик. Он «сидел», как надо, правда, декольте не наблюдалось, но, извините, и с моим полуторным размерчиком нужного эффекта фиг добьешься.

От греха подальше я ретировалась с танцпола. Быстро обнаружив Диму с Сашей за одним из столиков, я чуть было не приземлилась на гостеприимно предложенный их соседом стул. Затормозить меня заставила его же фраза, которая была, по всей видимости, финалом эмоционального рассказа:

– И вот, прикиньте, во мне бусы порвались. Эээ, не анальные, обычные. Потом ходил по-большому, как золотая антилопа, со всеми вытекающими, точнее, выпрыгивающими…

Отпрыгнув от столика, как ошпаренная, я пошла искать Ирку. Время было позднее, а возвращаться домой нам предстояло в один район. К тому же я обещала Ирке-трезвой доставить Ирку-пьяную и сдать на руки соседкам. Однокурсница сидела за столиком с парнем похожим на грустную крыску и смотрела на него влюбленными глазами.

– Ира, нам пора. До дома, до хаты, до будки родной, – как смогла пропела я. После бешеного танца Анюты и золотой антилопы меня пробило на творчество.

– Тааань, ну еще чуть-чуть, – пьяно и слезливо тянула подруга слова. – Знакомься, это Филипп. У него душевная травма.

– Никак не встретишь парня своей мечты? – пошутила я.

– Я не гей. Я би, – грустно уточнил Филипп.

– Эх, как там у вас говорят: мальчики, девочки – какая в попу разница, – тактично заметила я и потянула Ирку на улицу. Душевно травмированный Филипп семенил рядом.

Таксиста я нашла быстро. А вот отлепить «би» от «любительницы шпагатов» оказалось нелегко. Запихнув Ирку в машину, по ходу лягнув Филиппа, я запрыгнула сама. По дороге Ирка пела грустные песни, а я успокаивала нервного таксиста:

– Понимаете, у нее любовь к бисексуалу. Ее сердце рвется на части, вот и рыдает.

Доставив однокурсницу по назначению, я, наконец, добралась до своего временного дома. Жила я у бабы Нюры, в частном секторе, в проходной комнате. Отдельную комнату там же арендовали парни-строители. Баба Нюра была доброй теткой, но малость занудливой. Но ее огромным плюсом была работа: баба Нюра несла вахту сторожем и раз в трое суток уходила на ночную смену. Как только хозяйка дома отправлялась на вахту, меня и соседей сдувало на ночные приключения. Но мы неизменно возвращались до наступления утра, чтобы не подставлять друг друга и не травмировать бабу Нюру, которая не терпела разврата. Быстро умывшись, я запрыгнула в постель. Под впечатлением гей-вечеринки я долго вертелась с бока на бок и не могла уснуть. В полудреме мне мерещилась ужасная картина: Аня медленно расстегивала ширинку, а оттуда выпрыгивала золотая антилопа, била копытом и проникновенно говорила грустным голосом Филиппа: «Понимаешь, у меня душевная травма…»

Утро добрым не бывает… По крайней мере, у меня. Особенно когда оно начинается в 7 часов. Еле передвигая ноги, я добрела до кухни, на которой уже хозяйничал один из моих соседей – Мишка. Он приехал с какого-то Мухосранска на заработки в краевую столицу, был высок, широк в плечах и помешан на эзотерике. В первые дни знакомства я даже крутила перед ним «хвостом», мы погуляли в парке, покатались на «чертовом колесе», я напилась пива, а потом весь вечер рассказывала историю своей жизни, сидя у него на коленках. Ближе к ночи меня пригласили замуж. От перспективы крутить коровам хвосты и брать всю жизнь интервью у директора колхоза, я резко протрезвела, пошла на попятную, стала рассказывать про свои странности, а потом и вовсе выставила Мишку за дверь. Теперь сосед на меня дулся, а я старалась избегать общения с ним.