Kulema & - Максимальное сближение

Наши мамы были хорошими подругами. Они сдружились ещё, будучи беременными. Потом почти одновременно их увезли в роддом. А когда мы с Максимом умудрились родиться в один день, с разницей лишь в пару часов (Максим первый) вот тут совсем наши семьи стали не разлей вода.

Но я стеснялась проявить свои чувства к Максиму. Скрывала их от своей мамы. И от мамы Максима тоже. От всех. Даже Максиму о них не писала. Я думала, он вернётся и тогда, посмотрев ему в глаза, всё скажу. И по его глазам всё пойму. Пойму, нужна ли ему? Верит ли он в мои чувства? Не в тягость ли я ему?

Больше всего я боялась обременить его. Ведь он для меня был словно большая белая птица, которая может лететь, куда пожелает. Я готова была ждать его. Ждать безропотно. Конечно, я мечтала, что однажды он прилетит и заберёт меня с собой в мир, где мы совьём наше уютное гнездо и будем счастливы. Но… Мечты, мечты…

Прошло два года. Я исправно училась, Максим служил.

Он дослужился до старшего сержанта и весной должен был вернуться.

Должен… Как оказалось, никому он ничего не должен. Он в очередной раз поступил так, как желал сам. А желал он продолжить службу. Уже по контракту. Уже на других условиях. Но служить. Возможно, отучиться в каком-нибудь военном учебном заведении и посвятить себя защите Родины.

Благородно…

Я от его мамы об этом случайно узнала, когда она всё это рассказывала моей маме, сидя на кухне. Сначала не поверила. Подсела к ним за стол и переспросила. Мама Максима, тётя Тома, мне подробно пересказала письмо от сына. Я потом ещё долго думала, над её словами. Она была расстроена. Горда за сына, но расстроена. Отец Максима, Иван Матвеевич Руднёв, не проявлял своих эмоций. Он был человек очень сдержанный. И по его поведению, скупым словам, невозможно было понять, рад он на самом деле или, так же как и я, в шоке.

Но однозначно, новость о планах Максима на дальнейшую жизнь, была потрясением для семьи, как Максима, так и моей. Что я испытала за те дни, невозможно описать. Мне казалось, меня предали. Разрушили очередные надежды. Выбили почву из-под ног. Я не ела, не спала. Писала Максиму письма. Только их уже не относила на почту. Я их сжигала. Писала по ночам, а утром перечитывала и сжигала.

Мои родители, почувствовав палёный запах в моёй комнате, стали подозревать, что я начала курить. И тогда мне пришлось сжигать письма далеко от дома. Их я не хранила, они были слишком эмоциональными. В них была злость, отчаянье, горечь. И нежность, которая заставляла меня жить и не опускать руки.

Максиму с тех пор не отсылала писем. Он должен был вскоре приехать в отпуск. Приехать, чтобы уехать на неопределённый срок. Мне казалось, уехать навсегда.

Вообще в юности всё кажется фатальным.

Навсегда. Никогда. Нам кажется, мы властны или наоборот абсолютно не властны над временем, обстоятельствами. Юность – удел максималистов! Я была не исключением.

Думала, в этот раз он уедет НАВСЕГДА, и я НИКОГДА его больше не увижу.

«Я тебя никогда не увижу. Я тебя никогда не забуду» – из оперы «Юнона и Авось». Слушаю и плачу. Голос Караченцова до сих пор вызывает дрожь во мне. А ведь, сколько лет прошло…

***

Максим приехал в отпуск. Так сказать, на побывку.

Я когда об этом узнала…

Ничего я не сделала. Два года его ждала из армии, а в последний момент дрогнула.

Вечером нас пригласили к Руднёвым. Идти туда я боялась. И всё же пошла. Максим открыл нам дверь. Мои родители, его как родного обняли, поцеловали, принялись что-то с порога расспрашивать. Я замешкалась, так и не решаясь войти.

– Юль, ну, ты где? – крикнула мне мама, уже входя на кухню.

– Иду, иду, – заверила я, а сама стала отступать от квартиры Руднёвых.

Я увидела возмужавшего, похорошевшего Максима, и мне стало не по себе. Вот о чём он меня предупреждал. Два года. Это действительно много, когда не видишь человека. Перемены в нём меня потрясли. Он стал ещё лучше. Еще красивее.

А я?

Хотелось забиться в шкаф и не показываться ему на глаза.

– Ты куда? – услышала его голос, находясь на лестничной площадке.

– А… я…

– Забыла что-то?

– Ага.

Не оборачиваясь в его сторону, дрожащими руками отмыкала дверь в свою квартиру. Дверь поддалась моему натиску, и я буквально влетела домой. Заскочила в ванную комнату и принялась умываться. Жар обдавал меня изнутри.

Находясь в этом угаре, не заметила, как дверь в ванную комнату тихонько приоткрылась, и Максим рукой легонько коснулся моей спины.

– С тобой всё в порядке? – спросил он.