Джулия Куин: Тысяча поцелуев

Но они, конечно же, не одумались.

Хью улыбнулся, чувствуя, как растягиваются губы. И когда он смотрел на Дэниела, видел лицо другого человека.

– Так тому и быть.

– Вовсе не обязательно было так уж… кардинально, – с гримасой заметил Чарлз Данвуди, заканчивая осмотр пистолета.

Хью не потрудился ответить: слишком уж болела голова.

– То есть я верю, что он смошенничал, должен был смошенничать, поскольку… видите ли, вы – это вы, а вы всегда выигрываете. Не знаю, как это вам удается, но что есть, то есть.

Хью едва шевельнул головой, но глаза описали медленную дугу в направлении лица Данвуди. Неужели он смеет обвинять в мошенничестве его?

– Думаю, все дело в математике, – продолжал разглагольствовать Данвуди, не обращая внимания на сардоническую гримасу Хью. – Вы в ней выше всяческих похвал…

Приятно. Всегда приятно, когда тебя хвалят – не важно, за что.

– …и я точно знаю, что вы никогда не ошибались. Видит Бог, мы достаточно вас проверяли в школе. – Данвуди внезапно нахмурился: – Как вы это делаете?

Хью ответил бесстрастным голосом:

– Вы спрашиваете меня об этом сейчас?

– О… нет. Конечно, нет!

Данвуди откашлялся и отступил. К ним направлялся Маркус Холройд – возможно, с намерением попытаться предотвратить дуэль. Хью наблюдал, как сапоги Маркуса отмеряют шаги по мокрой траве. Левой ногой он ступал шире, чем правой, хотя и ненамного. Возможно, еще пятнадцать шагов – и он окажется перед ними, или шестнадцать, если обнаглеет и попытается вторгнуться в их пространство.

Нет, Хью в нем не ошибся: Маркус остановился на пятнадцатом шаге.

Маркус и Данвуди обменялись пистолетами для осмотра, а Хью слушал болтливого хирурга, рядом с которым стоял.

– Прямо сюда, – делился познаниями хирург, хлопая себя по верхней части бедра. – Я видел, как это бывает. Бедренная артерия. Истекаешь кровью, как зарезанная свинья.

Хью не ответил ему, потому что не собирался убивать Дэниела. У него было время обдумать ситуацию, и хоть злость не исчезла, причин лишать его жизни он не видел.

– Но если хотите действительно причинить боль, – продолжал разглагольствовать хирург, – не ошибетесь, если прострелите руку или ногу: там чертовски много нервов. Ведь не собираетесь же вы прикончить его? А конечности – нормально, далеко от важных органов.

Хью очень хорошо умел пропускать слова мимо ушей, но тут сдержаться не смог:

– То есть руки, по-вашему, не важны?

Врач провел языком по зубам, причмокнул, будто пытался вытащить застрявшие между зубами остатки пищи, и пожал плечами:

– Ну не сердце же…

Что тут скажешь – он прав, и это страшно раздражало Хью: он ненавидел, когда кто-то ему неприятный оказывался прав. Но должна же быть у этого идиота хоть капля здравого смысла, чтобы заткнуться, черт возьми…

– Только не цельтесь в голову, – не думал замолкать хирург. – Никому не нужно, чтобы пошли разговоры. Да и стоит это представить: мозги разбрызганы по земле, лицо изуродовано… фу! А каково на это смотреть в гробу?

– Где взяли это чудовище? – не выдержал Маркус.

Хью кивнул в сторону Данвуди:

– Это он нашел.

– А чем вы недовольны? Я цирюльник, – возмутился лекарь.

Маркус покачал головой и направился к Дэниелу.

– Приготовьтесь, джентльмены.

Хью так и не понял, кто отдал приказ: скорее всего кто-то знавший о дуэли и решивший покрасоваться перед остальными. Позже в Лондоне именно это было доказательством: «Я сам видел!»

– Готовьтесь!

Хью поднял руку и прицелился – на три дюйма правее плеча соперника.

– Один.

Господи, он и забыл о счете!

– Два!

В груди у него все сжалось. Счет. Вопли. Первый раз в жизни цифры стали его врагом. Голос отца, торжествующий, хриплый… и Хью, пытавшийся не слушать…

– Три!

Хью сжался.

И нажал курок.

– Ааааааааууууууааааааааа!

Хью удивленно воззрился на Дэниела.

– Проклятье, вы меня подстрелили! – взвыл Смайт, хватаясь за плечо, белая рубашка на котором быстро краснела.

Нет, Хью целился в сторону, да и расстояние слишком незначительное и стрелок он хороший, просто превосходный.

– О Иисусе, – пробормотал хирург и бросился бежать.

– Вы его ранили! – ахнул Данвуди. – Почему?

У Хью не было слов. Дэниел ранен – возможно, смертельно, и выстрелил в него он, сам, никто его не заставлял.

Когда Дэниел поднял окровавленную руку, Хью вскрикнул, ощутив, как рвется плоть на его бедре.

Почему ему показалось, что он слышал выстрел до того, как Дэниел нажал на спусковой крючок? Он знал, что это неправильно. Если сэр Исаак Ньютон не ошибается, скорость звука – девятьсот семьдесят девять футов в секунду. Хью стоял приблизительно в двадцати футах от Дэниела, а это означает, что скорость пули…