Дж. Дж. МакЭвой - Сладкая красотка

— Пожалуйста, уйдите! — я не хотела больше это слушать.

— Фелисити, — он тяжело вздохнул, схватившись за край моей кровати. — Я сделаю все ради своих сыновей. Я хочу видеть их счастливыми. Это единственное, что я хочу… спроси себя, думаешь, ты сможешь сделать таким Тео? Ты сможешь сделать его счастливым? Если ты поразмыслишь, то поймешь, что не сможешь. Что, если у вас появятся дети? Ему в очередной раз придется иметь дело с твоей болезнью… с тем, с чем твой собственный отец не смог справиться…

— УБИРАЙТЕСЬ! — я не стала сдерживаться, игнорируя чувство жжения в глазах.

— Пожалуйста, позволь ему уйти. Я не могу волноваться еще и о нем, — нахмурившись, он открыл дверь и так же тихо, как вошел, вышел из платы.

Прижав колени к груди, я попыталась успокоиться. Что еще хуже, мне захотелось поговорить с Клео и Марком. Они не реальны, но я все равно хочу поговорить с ними. Это доказывает, насколько я жалкая. У меня нет никого, кроме Тео.

Я просто хочу быть нормальной. Личностью, которой дядя Тео хочет меня видеть. Тем человеком, который сделает Тео счастливым. Но даже со всем этим лечением, я все еще чувствую себя сломленной.

Когда это закончится?

Наклонившись, я нажала кнопку вызова медсестры, и через несколько секунд вошла медсестра в фиолетовом халате.

— Вам что-нибудь нужно, мисс Форд?

Моя фамилия Харпер .

— Когда моя операция?

— В девять утра в воскресенье.

В воскресенье. Мне просто необходимо дождаться воскресенья и, возможно, я проснусь лучшим человеком.

Я надеюсь на это .

— Что-нибудь еще?

Покачав головой, я легла на кровать и сделала глубокий вдох.

— Почему ты ничего мне не рассказал? — спросила я Тео, пока он поправлял свой галстук.

— Я знал, что он будет в порядке, а тебе достаточно и своих забот, — он через силу улыбнулся.

— Тео, у твоего брата была передозировка. Это очень серьезно!

— У тебя тоже серьезно. Да еще и опухоль в голове. Не волнуйся об Арти, он сам принял это решение. Арти не хочет разговаривать об этом. Ему не нужна помощь, и он не остановится. Просто сосредоточься на том, что тебе необходимо набираться сил, — он поцеловал меня в лоб и взял за руку. — Еще один день.

— Еще один день.

На этот раз улыбка, появившаяся на его лице, заставила меня улыбнуться в ответ.

— У меня назначена встреча, но я вернусь…

— Иди. Я в порядке. Спасибо за назойливость, но тебе также необходимо и работать.

— Назойливость? — он надул губы. — А я думал, что это проявление заботы.

— Да, да, — я закатила глаза, и он поцеловал меня в губы, после чего направился к двери.

— Увидимся.

Я махала ему рукой до тех пор, пока он не вышел в коридор.

Подождав достаточно долго, я нажала кнопку вызова медсестры, и вошла другая медсестра, одетая в такой же фиолетовый халат.

— Все в порядке?

— У меня здесь находится друг. Арти, то есть Бартоломью Дарси. Могу ли я увидеться с ним?

Она улыбнулась и кивнула.

— Конечно. Я попрошу одну из медсестер прикатить вам инвалидное кресло и отвезти вас…

— Я могу ходить…

— Ваш врач, скорее всего, не позволит вам ходить.

— Хорошо, — меня на самом деле не волнует, как я доберусь до его палаты, мне важен сам шанс увидеть Арти.

Она кивнула и ушла, а я села, откинув одеяло с ног. Как только вошла медсестра, мне пришлось держаться за нее, чтобы устоять на ногах. Из-за лекарств и того, что я много времени провела в лежачем положении, мне теперь тяжело ходить самостоятельно.

Я не знала, что палата Арти находится совсем рядом, пока медсестра не остановилась всего через три двери от моей палаты.

Медсестра постучала в дверь.

— Мистер Дарси, к вам посетитель.

Арти даже не взглянул на нас, все так же продолжая раскладывать карты на столе над кроватью. Я заметила, что он подстриг свои темные волосы.

— Спасибо, дальше я сама, — я улыбнулась медсестре, которая кивнула и оставила нас наедине. Я подъехала к его кровати.

— Не уж-то это номер тринадцать, — пробормотал Арти себе под нос, не отрывая взгляда от стола.

— Номер тринадцать?

— Твой номер на «сладкой вечеринке», устроенной мною. Неужели ты забыла, как попала в постель моего брата?

Я скрестила руки на груди.

— Ты ко всем дерьмово относишься, кто приходит на твои вечеринки, или я особенная, поскольку встречаюсь с Тео? Если так оно и есть, разве это не делает тебя лицемером? Разве главное правило сообщества «сладких» не гласит, что не допускается никакого осуждения?