Анна Захари - Бразильский сериал

– Биография – это сухие факты, а я хочу узнать живого человека: его воспоминания, мысли, эмоции. Что вам больше всего запомнилось из детства? Какие люди повлияли на вашу жизнь? Какие события оставили самый яркий след? Я уже поняла, что вы увлечены своей работой, но как вы пришли к своей профессии? Рассказывайте, что хотите. Говорите, прежде всего, о том, что вам самому интересно. И не прибедняйтесь – для «простого работяги» у вас очень разнообразные познания, а это пробуждает мое любопытство. К тому же вы неплохо говорите по-английски, а в Бразилии, как я поняла, даже в сфере туризма далеко не все владеют языками. Так с чего начнем: с детства, с иностранных языков, с вашей необычной татуировки? У вас есть выбор.

– Я уже раскаиваюсь, что пошел на откровенный разговор, – смеясь, ответил Диего. – Женское любопытство безгранично! Боюсь, вы не позволите мне уснуть, пока не раскопаете все подробности моей жизни. Пожалуй, начну с детства – так у меня появится шанс вас усыпить, – мужчина расположился поудобнее и задумался, перебирая в памяти давние события. Сначала картины далеких лет казались обрывочными кадрами старой кинохроники – такими же нечеткими, черно-белыми, обрывочными – но постепенно наполнялись цветом и, как мозаика, из разрозненных фрагментов складывались в цельную историю.

– Я плохо помню раннее детство, всего лишь несколько бытовых сцен: сестра кормит птицу во дворе, брат сидит над уроками (в поселке была школа для детей рабочих), мама развешивает белье после стирки. Мама была очень красивой, даже седая прядь в густых смоляно-черных волосах не старила ее, а маленький шрам на щеке был почти незаметен. Однажды я увидел, как отец целовал этот шрам. Как они смотрели друг на друга в тот миг – забыть невозможно! Лишь много лет спустя я осознал, что бывает любовь, которую не могут разрушить никакие невзгоды. Вот такая страсть была у моих родителей. Отец работал в шахте. Он был крупным и сильным мужчиной, любая работа давалась ему легко, да и руки у него были, что называется золотые. Помню деревянную лошадку, которую он для меня выстругал, – настоящее чудо! Помню, что уходил он очень рано, а возвращался поздно, и самым счастливым временем для меня был ужин, когда он сажал меня на колени, неспешно ел и терпеливо выслушивал всех нас, вникая в дневные заботы каждого. Даже не верится, что все это было со мной, столько лет пролетело, – Диего смотрел прямо перед собой, но берег залива, пламя костра и сидящая рядом женщина – все это было заслонено картинами далекого прошлого.

– Счастье оказалось недолгим. Мне исполнилось девять лет, когда в поселок пришла беда: эпидемия нещадно косила и взрослых и детей. Не знаю, что это была за болезнь и откуда она появилась, но две трети населения оказались на кладбище. Я потерял всю семью, сам выжил каким-то чудом, от слабости не стоял на ногах. Пабло тогда лишился двух братьев, и его родители приютили меня. Теперь вы знаете, что у нашей дружбы долгая история, – мужчина взглянул на спутницу, внимательно слушавшую его. – Не надоели мои россказни? Может, пора спать?

– Что вы! – откликнулась Наталья. – Вы замечательный рассказчик, я словно сама вижу все, о чем вы говорите! Если вы не устали, продолжайте, пожалуйста!

– С чего бы мне устать? Всего лишь языком мелю – разве это работа? – взмах руки словно подчеркнул пренебрежительное отношение к разговору как виду деятельности. – Нет, вы не подумайте, – торопливо добавил Диего, боясь быть неправильно понятым, – я не хочу принизить вашу профессию – она требует упорного труда, больших знаний. Всего лишь хочу сказать, что простая беседа не идет ни в какое сравнение с усилиями, затраченными в любом деле.

Наталья склонила голову, скрывая улыбку. Ей пришло на ум, что поспешным извинением ее собеседник хочет избежать конфликта, подобного вчерашнему. Что ж, выходка, за которую она сама себя корила, дала результат – мужчина стал аккуратнее в выражениях.

– Вы остановились на том, как сдружились с Пабло, – попыталась она подтолкнуть продолжение рассказа. – Впрочем, если вы устали, действительно давайте спать. Вам нужно отдохнуть перед предстоящим завтра возвращением. Как нога, не беспокоит?

– Не волнуйтесь, немного ноет, не более того. Думаю, ваше лекарство помогло. Да и сон теперь не идет, взбудоражили меня эти воспоминания. Я очень давно не думал о прошлом, не думал, не говорил. А ведь оно никуда не делось, жило во мне все эти годы… – В неверном свете колеблющихся языков пламени черты лица казались более резкими, да и настроение рассказчика изменилось от несколько легкомысленной веселости к суровой серьезности. – Знаете, я даже рад, что вы меня встряхнули, заставили вспомнить давние времена. Так на чем же я остановился? Ах, да! Семья Пабло. Свой кулинарный талант мой друг, несомненно, унаследовал от матери: донна Жулия готовила бесподобно. Эти люди не только спасли мне жизнь, они стали моей семьей, отказавшись отдать меня в приют, и буквально заставили продолжить учебу в местной школе. Нам было лет по одиннадцать-двенадцать, когда к нашей компании присоединился Жозе Франсиско. Пабло с детства был острым на язык и частенько провоцировал конфликты, давая работу моим кулакам. Зато Жозе Франсиско обладал несомненным даром переговорщика, ему удавалось примирить самых злых противников, да еще выгадать при этом что-нибудь для себя. Его отец имел несколько магазинчиков в поселках, подобных нашему, и был недоволен, что сын водится с беднотой. Позже он понял, что его отпрыск в нашем лице получил физическую защиту, и стал снисходительнее. Со временем наши пути все равно разошлись, Жозе Франсиско женился на хорошем приданом, стал землевладельцем и хозяином отеля, но в память о нашей юности иногда использует свое мастерство адвоката, как в случае нашего с вами недоразумения, – Диего улыбнулся.