Лариса Малмыгина - Принц и нищий для русской золушки

– Зато у неё есть самое нужное для девушки, – возразили ей парни, – классное лицо и классная фигура.

Ирка надулась и затаила обиду. Постепенно девчонки перешли на её сторону, а я осталась в изоляции, окружённая сочувствующими мальчишками.

А десять дней назад я отравилась в забегаловке, находящейся напротив института. Решила позволить себе пирожное с кремом, а оно оказалось несвежим. Отравление купировали розовым раствором марганцовки, но боли в кишечнике не прекратились.

Так вот, множественные злоключения и заставили меня начать писать этот дневник, превратившийся в небольшую повесть. Идея написания настоящего произведения мне понравилась, и я, приходя домой, присаживалась за ноутбук, чтобы отдавать ему накопившуюся за день отрицательную энергетику. Вот и сегодня, погоревав над порванными колготками, под мамины завывания я удалилась в спальню, чтобы пожаловаться компьютеру на своё нищенское житьё-бытьё.

На душе скребли неразрешённые родительницей кошки, коленки и ладони саднило, хотелось плакать от того что оказывается все замечали мои перешитые тряпки, просто до поры до времени про это никто не говорил, но, видимо, шептались меж собой и подсмеивались над моей наивной предприимчивостью.

И тут я почувствовала себя золушкой и поняла, что больше в обносках в институт не пойду ни за какие коврижки, пусть даже останусь без образования.

– Это гордыня, дочка, – подошла сзади мама и, коснувшись моей макушки губами, зашмыгала носом. А потом вынула из синей бархатной коробочки единственный оставшийся после папиной смерти перстень с большим бриллиантом и протянула мне. – Отнеси его в ломбард и купи себе всё необходимое.

Я развернулась и, взяв драгоценность, разрыдалась в голос.

Утром я не поехала на лекции, благо было всего три пары, а захватив перстенёк, направилась в ломбард, думая о том, что совершенно не знаю цены на бриллианты. Почему мама доверила мне столь ответственное дело, я так и не поняла, хотя всю ночь размышляла об этом. А ещё я мечтала о красивой голубой куртке, норковом манто, белых кожаных сапожках и длинном платье из алого шёлка или красного гипюра. Нет, я не рассчитывала сразу же отдать на продажу драгоценность, это было бы уж слишком опрометчиво, просто дикое любопытство, какова её стоимость, не давало покоя.

На скамейке возле ломбарда сидел подозрительный бородатый парень в старой одежде, он держал бутылку с пивом и не спеша потягивал напиток из горлышка. Рядом лежала потёртая сумка из кожзама, из которой выглядывал обкусанный багет. Я покосилась на него и торопливо вбежала в заведение, куда приходят, в основном, отчаявшиеся от безденежья люди.

– Посмотрим, милая барышня, посмотрим, – выхватил у меня из дрожащих рук бриллиант толстый, лоснящийся хитрой улыбкой ювелир, нацепил на нос лупу и прищурился.

Даже мне, неопытной в мошеннических авантюрах, стало понятно, что он что-то замышляет.

Красное платье, норковое манто, белые сапожки, голубая курточка… о них больше не думалось, я боялась какого-нибудь подвоха со стороны услужливого толстяка.

– Отдайте колечко! – неожиданно даже для самой себя безапелляционно заявила я и требовательно протянула ладонь.

– Не желаете узнать, сколько стоит эта антикварная вещичка? – удивился ювелир.

– Не желаю, – важно изрекла я.

Бородатый черноволосый бомж пристально посмотрел на меня, когда я вышла из здания. У него были грустные ярко-синие глаза с длинными ресницами, удлинённый овал лица и прямой классический нос.

– Помогите, пожалуйста, – тихо проговорил он. – Я болен.

– Больные не пьют пива, – фыркнула я, но остановилась. Почему-то сейчас бородач показался мне неопасным, по крайней мере, безопаснее ювелира.

– Пиво безалкогольное, – мягко улыбнулся незнакомец. – Нулёвка. Сжалившись, мне купила его какая-то симпатичная девушка, но она не захотела выслушать человека, попавшего в беду.

– Предлагаете, чтобы я вас выслушала? – поморщилась я и прижала к груди сумочку с драгоценностью.

– Почему бы и нет? Кстати, меня звать Руслан, а вас?

– Людмила, – вспоминая Пушкина, выдала я. – Так чем вы больны?

– Желудок, – пожаловался Руслан. – Схватило так, что трудно подняться на ноги.

Я выпростала из кармана куртки сотовый и попыталась позвонить в «скорую». Ухо резанули короткие гудки.

– Бесполезно, меня уже возили в стационар, а там не приняли, – наблюдая за моей реакцией, огорчённо произнёс бомж. – Нет паспорта, нет полиса, ничего нет. Сказали, прободная язва не подтвердилась, ступай домой и ромашку пей.