Марина Гребенникова - 81 маленькая история о большой любви

Вокруг уже суетились какие-то люди, шуршали и тихо переговаривались, Линда вдруг осознала, что она лежит в одном нижнем белье, по-прежнему привязанная, и руки порядком подзатекли, когда её начали отвязывать.

– И без глупостей, крошка, чувствуешь этот ножичек? Он может сильно попортить твою симпатичную мордашку…

Как зомби, Линда встала, подписала все, что ей подсунули наощупь, и застыла в ступоре. Ну, вот и я замужняя дама, здравствуйте. Линда… Какая там у неё теперь фамилия? Она сорвала повязку с глаз, ничкто почему-то ей не помешал и взглянула в свидетельство о браке, лежащее рядом с ней… Скрипникова… Скрипникова??? Скрипникова!!! Она подняла глаза – вокруг была вся её семья и друзья.

– Серёжка, я убью тебя!!! То есть, нет!!! Я тебя обожаю…

Леся не могла оторвать взгляд от женщины, у которой было все, о чём сама Леся мечтала всю жизнь. Длинные шелковистые волосы мягкими волнами ниспадали на высокую грудь, прикрытую тонким шёлком рубашки, привезённой из одного небольшого бутика в Париже. Умный взгляд с небольшим прищуром был взглядом женщины, которая много достигла, но главное научилась ценить то, что имеет. Здоровый цвет лица и небольшой румянец явно свидетельствовали о том, что с врачами эта девушка сталкивается только в эротических играх. Обворожительная белозубая улыбка притягивала к себе взгляд, как магнит. Леся слегка дунула на стекло и протёрла его рукавом, она хотела получше рассмотреть предметы окружающие ту, что имела всё. Небрежно брошенная на стол сумочка от Гуччи. Просто стон. Поднимаем взгляд выше. Диплом дизайнера интерьеров на стене. Ну, конечно, у неё не могло быть другой профессии. Леся ещё немного приблизилась к стеклу. Сквозь приоткрытую дверь можно рассмотреть уголок небольшой детской кроватки, да вон, же и прекрасная малютка спит в ней. Маленькое чудо перевернулось и, подложив крохотную ладошку под белокурую головку, опять погрузилось в сладкий сон. Вот это, пожалуй, значило в миллион больше всего рассмотренного ранее. За это можно отдать всё. За это и… Мужчина, который имел право на существование только в сказках подошёл к этой редкостной счастливице и нежно обнял её. Нет, так просто не бывает.

– Дорогая, ты уже полчаса стоишь у зеркала, как заворожённая, с тобой всё в порядке?

Леся встряхнула головой и улыбнулась. Счастливица за стеклом улыбнулась в ответ.

Он проснулся и резко сел на кровати. О боже, каким же он был идиотом. Эта мелкая ссора. Ну пусть не очень мелкая, но всё-равно что означают мелкие разногласия по сравнению с настоящей любовью. Неужели ему дороже какие-то непонятные принципы. Принципы не засапыают рядом с тобой на подушке. Принципы не могут положить голову на плечо и нежно прижаться во сне. Принципы никогда не посмотрят на тебя так, что дух захватит. К чёрту эти принципы. Он считал себя идеальным принцем. Болван. Принципиальный принц. Да уж и юморист из него тоже никакой. Почему он сейчас так ясно это осознаёт? Этот чёртов туман в голове, откуда он тогда взялся, когда он заявил ей, что больше они никогда не увидятся и гордо ушёл, считая себя настоящим самцом. И что в итоге? Пустота и боль, которую даже доверить никому нельзя. В которой нельзя признаться даже самому себе, потому что важно это ощущения себя выше всяких глупых сантиментов. Кому и что он хотел доказать? Нет ответа на эти вопросы. Нет и не будет потому, что тот прошлый он, который вчера ложился спать, вероятно, умер. И, несмотря на то, что в нём сейчас бушует целая буря чувств, его он точно жалеть не будет. Нужно срочно всё исправить. Надо сказать ей. Она поймёт, ведь она у него такая умница… Последние мысли проносились в его голове уже на бегу. Он точно знает, где её искать.

Вот эта парикмахерская, глубокий вздох, не будем медлить.

Она удивлённо подняла очки.

– Что вам нужно? Как вы вошли? Парикмахерская ещё закрыта.

– Ты не закрыла задвижку…

– Почему вы ко мне обращаетесь на ты, и вообще уходите, пока я не вызвала милицию, я между прочим ночной сторож и у меня тревожная кнопка рядом.

– Знаю, всё знаю. Неужели ты не узнаёшь меня?

– Ваня? Господи…

– Узнала! Узнала!

Он легко, как пёрышко подхватил её и закружил по комнате.

– Теперь я никуда не уйду, обещаю, ты веришь мне? Веришь? Ты ведь не устала ещё меня ждать, правда?

– Пятьдесят три года… что за срок для настоящей любви…

Две сухоньких фигурки обнялись в пустом зале парикмахерской. Нет срока для настоящей любви, она умирает вместе с нами.