Каролина Королевская - Война полов, или В поисках любви

– Это ты, милый!? А я в ванной была, из-за наушников не сразу услышала звонок. Хорошо, что кассета кончилась, а то бы так и не услышала. Ты долго звонил?

Все это я как можно радостней выпалила на одном дыхании. Он стоял передо мной чуть ли не зеленый от злости. Если бы у него была борода, она бы точно посинела. Ну как, милый, понравилось? – ликовала я про себя. А ведь я еще и не начинала мстить.

– Я уже уходить хотел! – сквозь зубы выдавил он, сверкая на меня своими красивыми глазами.

Ах, какие глаза! Мое сердечко тут же забилось под халатиком в такт моим как бы недоуменно хлопающим накрашенным ресницам. Он даже не догадался сделать спокойный вид и сказать, что только что пришел. Он просто не ожидал такого приема. Мы стояли в дверях. Я специально не приглашала его, а вместо этого ласково положила голову ему на плечо:

– Ну прости, я не слышала звонка из-за музыки.

– Мы так и будем стоять в дверях? – не выдержал он.

Но я ответила не сразу. Сначала я также ласково посмотрела на него, глупо улыбаясь, потом с радостью сказала:

– Проходи.

Сейчас проверим, думаю, насколько он ревнив и насколько умен.

«Плей-бой клевый такой…»

(из старой поп-песни)

Очень интересно наблюдать за мужчинами, когда они что-то начинают подозревать. Злой мачо заходил по комнате. Ох, девочки, сестры мои, в гневе он бесподобен.

– Ты почему так долго не открывала?

Ах, сестры, он решил закатить мне сцену! Значит, все-таки, любит? Милый мой…

– Я же говорю, что в ванной была…

– Ты же знала, что я приду.

А сам, как можно незаметнее, глазами по сторонам зырк, зырк, как ищейка, которая хочет взять след. Если бы диван от пола был более поднят, чем на семь сантиметров, думаю, он непременно заглянул бы под него: вдруг я там кого спрятала.

Глупыш мой милый…

– А почему окно открыто? Сегодня не жарко.

Есть! Попался, голубчик. Я знала, что это сработает. Зерно сомнений посеяно, осталось только полить его как следует, и ждать урожая. Пусть поревнует, это ему на пользу. Может, будет меньше думать о своей скелетонше.

– Проветриваю, – как можно неувереннее и после приличной паузы сказала я. «Твои мозги», – хотелось мне добавить, но я сдержалась. – Закрыть? – глупо спросила я.

Для живущих на первом этаже открытое окно – уловка стопроцентная и опасная: всегда лишний повод для ревности. Второй этаж теряет пятьдесят процентов эффективности, но все же частенько срабатывает. Я – на третьем, но с балконом, а когда есть балконы, да еще не застекленные, этаж уже играет незначительную роль.

Мерзавец подошел ко мне и, отведя мою руку, приоткрыл одну полу халатика. Я была, в той же одежде, в которой появилась на свет. «Здравствуй, милый!» Это был удар ниже пояса. Да, да, в то самое место, где находится мужское самолюбие.

– Ты же сухая! – догадался мой плей-бой.

– Я думала, ты меня не для допроса раздеваешь.

– Нет, ответь. Ты же сказала, что мылась.

– Я уже вытиралась, когда тебя услышала.

– Ладно.

Этот ревнивец не поленился пройти в ванну и потрогать висевшие там полотенца.

– Чем же ты вытиралась? Они сухие.

Я показала ему пальцем на полотенце, которым была обмотана моя голова. Он подошел и снял его с меня, словно лишил мое величество короны. Полотенце оказалось влажным. «Что, съел?» Я презрительно усмехнулась.

– А волосы почему сухие? – нашелся мой Пинкертон.

– Я их вообще не мочила. Я же была в наушниках.

Об этом, кстати, я сама только что догадалась.

– Зачем же ты его на голову одела?

– По привычке, – сказала я. – Ты, случайно, не ревнуешь?

Он стоял обескураженный и прекрасный. Признаться, я впервые узнала о том, что он так ревнив, и это меня веселило. Думаю, и он впервые узнал, что его киска может выкинуть такой фортель: не встретить его у порога во всем наряде, готовая и послушная.

– Пока у меня нет причин тебя ревновать, – заявил он как можно беспечнее.

Зато у меня есть! И я еще не переходила в наступление. Это была всего лишь артподготовка, любимый.

Я видела по глазам, что содержимое моего халатика не дает ему покоя. И не ошиблась, милый ревнивец стал вдруг распускать руки. Если бы не весточка Ирки, я была бы более благосклонна. Но пришлось категорически пресечь все попытки взятия бастиона.

Настала пора контратаковать.

«Я тебя люблю,

но замуж не пойду…»