Линда Леусс - Путь Дракона. Вызов

– Это чаши памяти, – тихо произнесла Эсмириль, глядя на одну из скульптур, – по нашим поверьям пока в них горит огонь, ничто не может нарушить покой предков, а они знают, что их кровь жива.

– Красивая традиция, – согласился я.

– Огонь зажигают сразу после огненного погребения, и он никогда не гаснет. – Эсмириль указала пальцем на невысокую вазу, которая стояла за статуей. – Это прах умершего, мы рождены от святого Огня и в него же возвращаемся. Драконы никогда не предают своих мертвых земле. – Эсмириль положила к ногам одной из статуй хрупкий белый цветок и, приложив правую руку сначала к глазам, а потом к груди, дотронулась до руки каменного короля и произнесла: – Да не погаснет огонь в чаше памяти.

Выйдя из зала, мы некоторое время молчали, поднимаясь вверх по лестнице. Поднявшись на первый этаж, Анна со смущенным смешком призналась, что ей все время казалось, что какая-нибудь из статуй вот-вот покинет свой пьедестал и поинтересуется, кто мы такие и зачем нарушаем покой умерших. Мы посмеялись над ее страхами, даже Драк соизволил улыбнуться, а Эс заверила, что за все время существования Шерданна ни одна из статуй не оживала и тем более не грубила гостям. Оказалось, что поход в Зал Предков является частью экскурсии для гостей Шерданна и усопшим, якобы, даже нравится внимание живых. К слову сказать, у меня тоже возникало подобное ощущение, но мне казалось, что статуя если и оживет, то только ради того, чтобы поболтать с нами и узнать, как идут дела в мире живых.

Я приходил в Зал Предков еще несколько раз, уже без Эсмириль, читал памятные таблички, рассматривал лица давно умерших Повелителей Драконов и мне казалось, что их любопытные души не менее пристально рассматривают меня. Зал, не смотря на свое предназначение, совершенно не походил на кладбище, в нем не чувствовалось атмосферы скорби и уныния, скорее наоборот, он казался уютным и каким-то обжитым. Может быть, дело было в неугасимых чашах памяти, в неярком освещении, или в сладковато-пряном запахе фимиамов, курящихся в больших чашах, укрепленных на стенах, а может в белых цветах, лежащих у подножья некоторых статуй, или в том, что сами статуи совершенно не казались неодушевленными.

По прошествии некоторого времени я освоился в Шерданне и больше не боялся потеряться. Главное здание, построенное Верелом, было самым большим, в нем располагались главные залы и парадные чертоги, но члены семьи жили в восточном крыле, домашнем, как называли его вагары, куда можно было попасть только по приглашению.

Шерданн был выстроен из криггена, желтоватого камня с серыми и зеленоватыми прожилками, который добывали в пятистах лигах севернее, именно оттуда пришел Верел и предпочел хоть таким образом сохранить память о покинутой родине. Кригген был распилен на большие бруски размером примерно метр на два и подогнан с такой точностью, что стыки практически не были видны. Кригген обладал замечательными теплоизоляционными свойствами. Климат в этой части Дрэклау был резко-континентальным, ледяные ветры, дувшие с ледников Муэхха, приносили с собой холодные зимы, а летом жара частенько переваливала за сорок градусов, но в Шерданне было не холодно зимой и не жарко летом, кригген прекрасно заменял кондиционеры.

За годы прошедшие с момента смерти Верела, Тули значительно расширили свои владения, так как Шерданн перестал вмещать потомков, придворных и молодых Драконов, которые съезжались в Шерданн со всего Дрэклау, чтобы подготовится к традиционному турниру, который являлся частью ритуала посвящения в воины и в человеческом понимании соответствовал наступлению совершеннолетия. Двести лет спустя после смерти Верела, Гирран Хромой пристроил правое крыло, обращенное на восток, а еще через сто Кайл Второй – западное, оба крыла примыкали к основному зданию и заканчивались двумя башнями, верхушка одной из которых была плоской. Шерданн был построен на самом краю плато, его северная часть обрывалась прямо в бездну, а дальше грозно высились Муэххские горы, за которыми начинался океан. Видимо, чтобы смягчить брутальные очертания Шерданна и напомнить, что кроме воинов в нем проживают и прекрасные дамы, в защищенном от ветров дворе был разбит парк с вековыми деревьями и аккуратными клумбами с цветами. Дорожки лучами разбегались от центральной клумбы, вскоре теряясь в густых кустах парка. Шерданн и парк перед ним невольно напомнил мне поместье, конечно, несравнимое с ним по величине и величию, но полностью отражающие вкусы и понятия о прекрасном его хозяев. В восточной части, в глубине парка располагался Марха Тэйва, Шаманский Чертог, цитадель верховных шаманов, с которыми мне очень скоро предстояло познакомиться.