GVELA - Мелодия грусти. Сборник фэнтези

Первые годы было тяжело. Я отвернулся ото всех и прекратил любое общение. Меня злила невозможность увидеть своего любимого человека. Старшие надежно запечатали проходы из Вечного леса, вынуждая ждать своего совершеннолетия. Бывшие друзья откровенно не понимали моих терзаний по поводу слишком долгого срока ожидания моей полной самостоятельности и возможности покинуть Великий лес. Их недоуменные взгляды злили и раздражали. Постепенно я остался в одиночестве, словно раненый зверь зализывал свое кровоточащее сердце из-за разлуки с любимым и продолжал ждать. Каждый день, неделя, месяц, год были для моего терпения тяжким испытанием. Несколько раз я порывался прорваться по тайным тропам в мир людей, но каждый раз древняя магия не пропускала.

В отличие от моих одногодок, которые в скором времени просто стали сторониться меня, старшие разговаривали со мной свысока. Считая любовь между эльфом и человеком абсурдной и глупой. Сначала я до хрипоты доказывал, что они не правы. Несколько лет я пытался донести до старейшин те светлые чувства, что питал к своему любимому. Но они не могли понять, как можно сравнивать низменные чувства к какому-то смертному человечишке и возвышенные отношения между перворожденными.

Я стал реже появляться в обществе. Попытки сначала уговорами, затем угрозами и, в конце концов, шантажом заставить меня вернутся в нормальную, как говорили мои родители, жизнь, ни к чему не привели.

Я стал неулыбчив, язвителен и холоден. Окружающие просто не понимали, что я спрятал горящую во мне любовь к своему человеку так глубоко, что никто из них не сможет даже прикоснуться к ней.

Эти глупцы так и не осознали, что с того момента, как я расстался с ним, я перестал жить. А стал существовать, как заключенный, отмечая каждую минуту до освобождения.

– Ты ведешь себя не как дитя природы, – как-то заявил мне недовольным тоном отец.

– И как я веду себя?

– Скорее как некромант, – скривился он.

– С удовольствием бы с таковым познакомился, – усмехнулся я, от чего отец, сжав нервно губы, развернулся и вышел из библиотеки, где я стал постоянно пропадать последнее время.

– Сынок, ты же знаешь, что мы любим тебя, – появилась мать с неизменным кружевным платочком в руке. Она мастерски умела выдавливать из себя целые ручейки слез, и умело пользовалась своими способностями, добиваясь поставленной цели. У меня же давно выработался стойкий иммунитет и к ее слезам и к плаксивым речам.

– Я в этом сильно сомневаюсь, как в любви ко мне, так и родстве, – захлопнув книгу, сказал я. Надо уходить в сад, здесь она мне точно не даст спокойно почитать.

– Ты хочешь сказать, что твоя мать неверная женщина? – взвизгнула она.

Ох, теперь уже другой концерт в ее исполнении. Пожалейте бедную и несчастную, горящую праведным гневом. Задолбало.

– Мам, ты прекрасно знаешь, что я не об этом. Просто ты же сама все время твердишь, что я как не родной, – устало потер виски. Все-таки визгливая женщина, это тяжело. – Лучше займись сестрой. Я сегодня ночью видел, как из ее окна вылезал очередной парень.

Подло. Знаю. За что моя сестра меня и не любит. Я злился на нее из-за того, что ей оставался всего год до совершеннолетия, а мне еще столько ждать?! К тому же то, что я сказал про парня, было делом постоянным и не прекращающимся. Сестра еще та штучка. Сколько у нее побывало парней в постели, я даже и считать не берусь. Знаю, что много.

Мама, всплеснув руками, почти бегом направилась на очередные воспитательные работы к дочери. А я, наконец-то, выбрался в сад. Мне нравилось здесь сидеть и мечтать. Эту редкую малость я позволял себе в спальне за плотно закрытыми дверьми и здесь – под большой ивой, склонившейся к ручейку, где аромат травы и луговых цветов будил воспоминания о той полянке, на которой все и случилось…

***

Его шепот над моим ухом. Руки, блуждающие по моему вздрагивающему от каждого прикосновения телу. Губы, сводящие с ума и дарящие опьяняющий, полный страсти, поцелуй. Язык, нежно облизывающий мои соски и медленно скользящий ниже и ниже… исчезая, появляясь вновь, только уже дразня мою плоть. Стоны – мои, его. Жар, томление, нетерпение, желание чего-то большего… И крик боли от проникновения. Слезы. Его извиняющийся и нежный поцелуй прикушенных до крови губ. Наполненность. Желание прижаться и не отпускать. Первое движение. Стон. И потеря себя в ощущениях, в блаженстве, в наслаждении. Слияние в одно неделимое целое, не только тела, но и души. Словно поешь вместе, достигаешь предела и взрываешься, погружаясь в ласкающее чувство любви… И только потом вы со смехом замечаете вырванную по кругу траву, смеясь над своею несдержанностью. А на душе светло и легко…