Юлия Чепухова: Ворожея за кадром

В то время мне приходилось ездить учиться в более крупный поселок городского типа в техникум отраслевых технологий почти за 70 километров от дома, пока мне не дали комнату в местном общежитии. Бабушка долго противилась, но в итоге отпустила меня, хотя как знала, что ни к чему хорошему меня моя ранняя самостоятельность не доведет…

Там я ощутила в полной мере запретный вкус свободы. Без вездесущих глаз бабушки я могла делать, что хотела. Хоть первый год я и отучилась прилежно, не пропуская ни одной лекции, но вот потом… Потом мне исполнилось восемнадцать. И мне осточертели издевки местных ребят о моем деревенском происхождении. Для них я была белой вороной, дикой волчицей, благодаря громкому названию моего родного края, Волково. Злость, одна из сильных эмоций, всегда плохо отражалась на моем врожденном даре, превращая его во что-то неконтролируемое. Бабушка всегда твердила, что я должна держать свои чувства в узде, должна быть хозяйкой своему разуму, оттого и пыталась обучить контролю. Но как раз это и выходило у меня хуже всего!

Вот так и случилось, когда меня снова начала доставать одна из местных «барби», то на нее ни с того ни с сего вдруг обрушился книжный стеллаж в одной из учебных аудиторий. Урок закончился, и я как раз проходила мимо этой тяжелой громадины до потолка, когда задиристая девчонка встала у меня на пути, облокотившись на него плечом. Я-то успела отскочить, а вот ей парта помешала. И с того самого момента слава обо мне, как о дикарке, разлетелась по всему потоку. И друзья тут же появились, ведь, по их мнению, я сумела дать отпор своей обидчице, значит не совсем пропащая. А в кругу подростков сила также приветствуется и даже одобряется, как и в прочих сообществах. Не важно было даже то, что я того стеллажа и пальцем не коснулась. На это никто не обратил внимания. Хорошо еще с курса не выгнали, так как доказательств прямых против меня не было.

С того времени я немного осмелела, расправила крылья. Втерлась, так сказать, в коллектив, став «своей». Начались посиделки допоздна и прогулы занятий. Я, может быть, и взялась бы за ум, вовремя остановилась бы, пока девочки-сорвиголовы из моего окружения вдруг не затеяли одну новую игру. А именно, завлечь в свои девичьи сети самого опасного и красивого парня технаря. И такой был на последнем курсе. Странно, как он вообще смог задержаться в потоке, ведь в свободное время он возглавлял местную банду. Чем они промышляли, в открытую никто не говорил. Однако, там, где водятся дорогие мотоциклы, алкоголь и красивые девушки обязательно присутствуют грязные деньги и наркотики.

И Костя, вышеупомянутая цель моих подружек, без сомнений был во все этом повязан. Вышитый череп на спине его кожаной куртки был его визиткой. Все боялись «Черепа» и старались не попадаться у него на пути. А девчонкам только и подавай таких плохишей. И что нас тянет на отморозков, как бабочек на огонь? Так или иначе, призом в споре стал Костя Череп. Но как-то ни одна не решалась сделать свой первый ход. Сделала я. Сама от себя не ожидала. Бывают у меня такие моменты, редко, но метко. Глаза боятся, а руки… ну или в моем случае ноги делают. Пошла я напролом, с бешено колотящимся сердцем в груди, как у кролика.

Только закончились занятия. Все студенты кучкуются на крыльце, кто домой собирается, кто тусить в общаге. У ворот байкеры толпятся, то ли девчонок своих дожидаются, то ли товар толкнуть хотят молодым клиентам. И Костя среди них, как вожак стаи, неторопливым покровительственным взором обводит толпу в поисках жертвы для забавы, пока вдруг не натыкается на меня. А вот она я, как на ладони, сама иду к нему на негнущихся ногах и держу взгляд его орехово-зеленых глаз своими, боясь позорно сбежать. Он же тоже человек, не божество какое-то, и ничем не лучше меня… Но все равно страшно.

Чувствую резь в глазах, жужжание в ушах и улыбаюсь, как кошка довольная. Ведь ворожба моя активизировалась и цель я ей задала. Подхожу вплотную к колесам его большого синего со сверкающим хромом мотоцикла, слышу, как разговоры стихли вокруг, сменившись смешками и перешептыванием. Но не смотрю на остальных вокруг меня. Только на него.

– Тебе чего, мелкая? – Спрашивает, перекладывая поудобнее шлем на колене.

– Там… студенты ко мне пристают. Дразнят… Не дают в комнату пройти. – Едва слышно говорю я, не отпуская его глаз из своего плена.

А сама дышать боюсь, пульс в ушах стучит оглушающее. Вот ведь дура! Сейчас на смех поднимут. И смех грянул вокруг, как я и предполагала. Надо же было глупость такую сморозить! Однако сам Костя не смеялся. Его взгляд напряженно горел на моем лице, будто и не было никого кроме нас вокруг. Заворожила-таки. Сумела. Мой он теперь.