Екатерина Селивёрстова - Похмелье не будет вечным. История о женском алкоголизме

– Вер, ну прости, замотался на этой неделе. Может, завтра ближе к вечеру заскочу ненадолго. Хорошо? Ну все, целую, пока!

Юра положил трубку, не дожидаясь ответа. Видно, супруга была где-то совсем рядом. Вера привыкла к роли любовницы. Вернее, даже не любовницы, а просто подруги. Она не считала себя разлучницей и мерзкой тварью, как в свое время называла Оксану за связь с Владом. Там другое совсем.

Думать о своем моральном облике не хотелось, поэтому Вера не стала развивать рассуждения о том, чем же их отношения с Юрой отличались от отношений Оксаны с покойным мужем. По большому счету они ничем не отличались. Только Оксана в ее глазах выглядела коварной похитительницей чужих мужей. А Вера… Что Вера? Она не претендовала на роль жены. Да и чувств-то особых к Юре она не питала.

Приятный мужчина. Чистый, аккуратный, должна же она – молодая и вполне здоровая женщина – с кем-то проявлять свою женскую суть. Секс нужен для здоровья. Не с Витькой же? Одного раза ей вполне хватило, чтобы морщиться каждый раз при воспоминании о минутной слабости.

По телу пробежала судорога.

«Ну вот, опять я не о том думаю. Все в какие-то дебри лезу. Мне не о прошлом надо сейчас, а о настоящем. Сашке позвонить, водителю? Может, он как-то прояснит вчерашний вечер? Хотя что я его спрошу? „Сашенька, ты не знаешь, куда я вчера и с кем ушла из офиса?“ Фу. Вот дура! Клялась же себе, что не буду в офисе увлекаться алкоголем. Как меня вчера угораздило? Это Илья, как пришел, начал тост за тостом, следил, чтоб до дна все пили. Да и вино, показалось, было крепче, чем обычно. Не подлил он часом туда чего покрепче?»

Телефон завибрировал, сначала тихо, потом громче заиграла незатейливая мелодия. Такая музыка стояла у Веры на неопределённые номера, Вера предпочитала не отвечать на такие звонки. Обычно звонили с предложениями каких-нибудь дурацких услуг или предлагали пройти бесплатное обследование в клинике.

– Алло? – Женщина настороженно взяла трубку

– Вера? Привет. Это Илья. Мансуров Илья. Не узнала, что ли?

– Здравствуйте, Илья Сергеевич. – Ну вот, кажется, сейчас что-то прояснится. Сердце забилось в два раза быстрее. Вера, успевшая к тому времени встать с пола, снова присела на табуретку и прислонилась к холодильнику, приготовившись узнать о себе то, что скрывалось за темным покрывалом беспамятства.

– Вер, а что так официально? Мы вроде перешли на ты. – Голос Ильи звучал преувеличенно бодро, словно и не было вчерашних посиделок.

– Ой, прости. Я просто растерялась. Как дела?

– Да ничего. Вер, я тут у тебя папку забыл с рабочими бумагами. Принеси, пожалуйста, в понедельник. Не забудешь?

– Папку? А где она может быть? – Вера оглянулась по сторонам, все еще надеясь, что папку Илья забыл не у нее дома, а где-нибудь в другом месте.

– Вер, я не помню точно. Наверное, в твоей спальне.

– В спальне? – эхом переспросила женщина. А сердце ухнуло куда-то вниз. Вот это номер. Что они делали в спальне? – Хорошо, я сейчас посмотрю. Если найду, то обязательно принесу.

– Хорошо. – Мужчина замолчал. Неловкая пауза затянулась.

– Ну тогда до понедельника? – Вера хотела поскорее закончить неприятный для нее разговор.

– Да. Пока.

Вера бросилась в свою комнату. На журнальном столике возле телевизора и впрямь лежала тонкая папка, перехваченная синей лентой. Она даже не стала открывать. Папка точно принадлежала не ей, у Мишки тоже таких не было. Значит, Илья и был ее ночным гостем.

«Илья Сергеевич, как официально. И что за суки эти бабы? – Илья допивал вторую чашку крепкого кофе. Голова постепенно приходила в норму. – Сама фактически домой притащила, целоваться первая полезла. А потом бац – за порог выставила, даже не дав толком одеться. Вдруг недотрогу начала из себя строить. Ну ничего, Вера Павловна, неприкасаемая ты наша, с безупречной репутацией. Кажется, не такая уж у тебя она безупречная. Пить-то ты, дамочка, не умеешь. Да и водку прячешь в шкафчике кухонном не от хорошей жизни. Что там шеф про тебя рассказывал? Любишь по понедельникам с утреца отпроситься? Кажется, понятна теперь ваша болезнь. Похмельице называется. Да и сейчас видать хреновенько тебе. „Илья Сергеевич“. Не помнишь, небось, сама, как вчера ножки передо мной выставляла да на жизнь свою нелегкую жаловалась. На муженька я на твоего похож, как же, размечталась. Может, внешне и похож. А в остальном не дождешься. Хотя… Тоже тот еще фрукт, раз с лучшей подругой шашни за спиной разводил. Может, и правда похож. Зря, Веронька, ты меня вчера выставила. А ведь могли б подружиться. Я бы твой секретик еще подержал до поры до времени».