Марина Кистяева - Его личная звезда. Разрушая преграды. Книга 2

– Тебе ли, брат, не знать, что латунцы хранят много секретов.

– И всё же…

– Мы не управляем метеоритами, но способны изменить силу притяжения и направить неуправляемое небесное тело в нужном нам направлении. Такой ответ тебя устроит?

Богдан кивнул.

– Вполне.

Когда Загар несколько недель назад пришёл к нему с предложением, Богдан выслушал его очень внимательно. Знал – кровный брат плохого не предложит. Богдана неимоверно задевал интерес Загара к Ириде, и в те дни он не мог определить – на самом ли деле Загар заинтересован в его девочке или делает вид. Богдан не сомневался, Загар, увидев её первый раз в «Неоне» за стойкой, проявил чисто мужской интерес, и если бы он не вмешался, то быть Ириде под Загаром. Загар смел бы всех к чертям собачьим, и притормозил он лишь по одной причине – понял, что она ЕГО, Богдана. Ни один латунец, стоящий во главе рода, не пойдет против своего. А Богдан был причастен к роду Загара.

Те воспоминания для него были тяжелыми. Всё-таки он тогда был ребенком и мало что понимал. Но, как ни странно, помнил себя едва ли не с младенчества, с года так точно. Особенности крови латунцев. На Ароме не знали, для чего латунцы забирают детей. И вряд ли когда-то узнают.

Латунцы не зря считались одной из самых сильных рас в галактике. Они были не просто воинами-завоевателями, природа наделила их и многими другими способностями. Телекинез, гипноз, экстрасенсорика и много-многое другое. Больше всех Богдану нравилась способность блокировать распространение информации.

Стас на днях испытал на себе данную особенность, когда ему, наконец-то, рассказали про истинные мотивы экспериментов.

– Ты будешь владеть информацией, которую тебе сейчас предоставят, но никогда ни при каких обстоятельствах, без моего разрешения, не сможешь передавать ее ни устно, ни письменно, ни ментально, – фраза, доступная только главам рода.

У Стаса забавно округлились глаза, он и помыслить не мог, что подобное возможно. Богдан стоял, скрестив руки на груди. Друг, с латунцами и не такое возможно. Ему ли не знать.

Первый раз Богдану сделали переливание крови в два года. До этого проводили медицинские исследования, смотрели и изучали, как развивается детский организм и выдержит ли он изменения. Выживет, так правильнее. Несколько десятилетий подобные анализы не делали, и многие дети умирали. Отсюда возникла первая, надо сказать, небезосновательная страшилка про Латунию и эшелонцев. Не все родители готовы были окончательно отказаться от своих мальчиков. Они же видели, что многие эшелонцы возвращаются, а кто-то и нет… Возник страх – а вдруг твой сын никогда больше не прилетит на Аром? С Богданом было проще. Его мать не особо переживала, увидит она своего сына или нет. Отдала латунцам без особого колебания. Об этом Богдан узнал позже, но всё же узнал.

Латунцы изменили политику в отношении мальчиков с Арома. И переливание крови стали делать только тем, у кого были высокие оценки жизнеспособности.

У Богдана они оказались выше всех. Ирония судьбы? Или нечто большее?

У тех, кто выдерживал несколько переливаний, резко повышались физические способности, плюс образовывался иммунитет к некоторым формам ментального воздействия. Для латунцев это был незначительный результат. Воинов средней формы и среди своих хватало.

Они искали исключительного ребенка.

И нашли…

Богдан скривился. Только что будет дальше? А то, что продолжение последует, сомневаться не приходилось. У латунцев и их колоний не было выбора.

Сам Богдан для них оказался первой удачей, но ни в коем случае не следовало останавливаться. Он даже думал принять участие в эксперименте. С Иридой.

Ирида…

Белокурый ангелочек с забавными косичками. Именно такой он увидел её много лет назад. Она пряталась за спину матери и стеснялась нового друга брата. Выглядывала из-за спины и смущенно хихикала. Богдан помнил, как застыл, словно громом пораженный. А ведь его предупреждали… Старшие товарищи, в число которых входил и Загар. Что ТАКОЕ среди их расы бывает. А он стал частью Латунии. Привязка к существу противоположного пола случалась, но очень редко, об этом говорили с завидной долей иронии. Потому что для самих латунцев привязка могла означать одновременно осуществившуюся мечту и нескончаемый кошмар.

В его случае было немного полегче. Он стал латунцем не по рождению. Но насколько легче? Это ещё предстояло выяснить.

От воспоминаний об Ириде свело зубы, руки самопроизвольно сжались в кулаки.