Тигран Казарян - Удержи любовь слезами

Через некоторое время к нему подошли двое афганцев. Один из них, то ли от холода, то ли от беспокойства, дрожал. Срывающимся голосом он выдавил из себя:

– Садик, надо что-то делать. Так долго на ветру мы не можем ждать. Дети и женщины простудятся.

Они обратились к Садику, потому что он лучше всех говорил по-английски.

Действительно, ночи уже стали прохладнее. Хотя днем еще было жарко. В начале сентября в этих краях всегда было так. Словения – это, в целом, горная страна, и климат здесь соответствующий. Садик нервно посмотрел на свои электронные часы с подсветкой. Эти японские часы были гордостью парня: они, кроме многих опций, будильника, отсчета времени в главных городах мира, имели еще и электронный компас. Конечно, он не мог заменить GPS-аппараты, которыми располагали другие группы. Но когда хорошо знаешь географию, и с компасом вполне комфортно можешь себя чувствовать, ориентируясь в пространстве.

Было уже почти три часа утра. К шести начнет рассветать. А до восхода солнца необходимо было пересечь обе границы. Очередь из колонны грузовых машин к пограничному пункту начиналась где-то через пять километров и была примерно такой же протяженностью в эти часы.

Садик начал всматриваться вдаль. Ему захотелось выскочить из-под моста, несмотря на дождь, и бежать туда, где запропастился этот чертов грузовик. Мимо проезжали только легковые автомобили. Вот проехал какой-то грузовик, потом второй, третий. Но никто не останавливался. И в тот момент, когда все уже потеряли надежду, один из грузовиков подъехал к ним. Из кабины вышел человек и заговорил на ломаном английском:

– Вы группа от Данчо?

Садик поспешно раздвинул столпившихся перед ним парней и обратился к человеку:

– Да, мы от Данчо. Но он сказал, машина будет здесь к полуночи. А сейчас… – Садик нервно передернулся. – Успеем к заре пройти границу?

Человек успокаивающе улыбнулся:

– Ребята, вы у нас не первые клиенты… Пассажиры. В общем, не суть, когда мы вас забираем, а важно, когда мы окажемся у пункта контроля. А это зависит от скорости продвижения очереди. Мы уже проезжали мимо вас несколько раз. Но еще не было удобного момента. Наш человек контролирует скорость продвижения очереди. Вот теперь надо спешить. Поднимайтесь в грузовую кабину. Там контейнеры со скоропортящимся товаром. Размещайтесь сзади них. Нас должны пропустить как можно быстрее из-за путевого листа, где указано, что мы везем скоропортящийся товар.

Он дал знак рукой водителю, напарником которого он, по всей видимости, был, чтобы тот открыл кабину, и вновь повернулся к Садику.

– Я вижу, ты тут всем заправляешь. Проблема в том, что там, на кордоне, есть погранцы, которые не в теме. Ты понимаешь меня?

– Да, понимаю, – Садик еще и кивнул утвердительно, для большей убедительности, и добавил: – я не руковожу группой. Просто мой английский лучше, чем у других.

– Да, это важно. Без английского вам будет сложно. Я вижу, у вас тут дети маленькие в группе есть. Надо сидеть тихо. Очень тихо. Как мыши. Иначе все пропадет. Понимаешь? – он положил свой указательный палец на губы.

Садик кивнул одобрительно, но тяжело вздохнул.

Группа начала посадку в кузов грузовой машины. Сначала туда запрыгнули ребята. Потом начали помогать женщинам и детям. Люди стали прятаться сзади контейнеров, которые были фиксированы деревянными брусьями так, чтобы не двигались вперед-назад при движении и не попортили товар.

Все сели на металлический пол кузова и прижались друг к другу. Дети на руках у женщин дремали. Было тихо. Очень тихо, особенно после предупреждения Садика, как надо будет себя вести.

Машина, наконец, тронулась. Все с облегчением вздохнули. Некоторые поспешно начали молиться в полголоса. Машина ближе к границе начала то двигаться, то останавливаться. Это движение рывками продолжалось почти три часа. Садик не спал. Он постоянно нервно поглядывал на часы. В кузове царила полная тишина, не считая тяжелого дыхания и постанывания спящих детей. Было очень темно. Можно было разглядеть только силуэты людей. Различить же, кто есть кто, в начале пути было невозможно, но потом глаза к темноте привыкли. Светить фонариками, зажигалками было нельзя. Единственным источником света могли быть только подсветки электронных часов у мужчин, но их было всего несколько.

Садику казалось, что только он не спит. Он не знал, как убить время. Не знал, о чем думать. Вспоминать о прошлом не хотелось: там он оставил дорогих ему людей, которых знал с рождения. Семья погибла во время бомбежки, многие из друзей были расстреляны, многие – замучены… Ничего хорошего там, в прошлом, не было. Разве что студенческие времена… Но их уже тоже не вернешь. Оставалось одно: тешить себя воспоминаниями о той девушке, которая тогда на границе так сильно впечатлила его. Садику нравилось вспоминать те буквально минуты, пока он видел ее. А тот слегка седоватый мужчина с ужасным характером: кем он был этой девушке? Отец, возможно, но, может быть, и муж – так тоже бывает. Но очевидным было одно: такой красивой девушки он не встречал еще в своей жизни. Она была какой-то особенной, необычной. Ему очень хотелось снова оказаться рядом с ней. Ему казалось, что без нее жизнь его не обретет прежних красок, не будет интересовать его, как прежде.