Юрий Горюнов - Шоу уходящих теней

– Я слышал, как она назвала меня шутом. Я для нее шут, а потому не серьезный человек.

– А ты что собирался с ней жить всю жизнь? – удивился Данила.

– Нет, но и шутом в ее понимании быть не хочу. Шутом быть не просто.

– Тогда почему расстроился, если это правда?

– Важно, как это было сказано.

– Семен оставь эти мысли.

– Да я их и не брал, где услышал, там и лежат.

Он поступил в цирковое училище, и у него началась новая жизнь, и не такая уж безоблачная. Занятий был много, и как выяснилось, способностями он был не обделен, и вскоре стал одним из лучших студентов, которому прочат успех. Семен не задумывался об этом, он просто работал над собой, сам придумывал номера, учился играть на саксофоне. Но если есть, пусть маленькое признание, то рядом идет зависть и конкуренция, которые и проявились со стороны однокурсника Стаса. Внешне это не проявлялось, но Семен это чувствовал. Его друзья поступили в институты: Николай в радиотехнический, а Данила на юридический, но разные выбранные жизненные пути, не мешали их общению.

После училища Семен отслужил в армии и, вернувшись, начал работать в цирке. Вот тогда и началась его взрослая самостоятельная жизнь, в которой появилась Света.

2

Сегодня у него был выходной, и надо же так повезло, что даже в субботу. Да, такое бывает, не часто, к сожалению, бывает. Он работал в паре, подыгрывал, но как бы его сменщиком был еще один клоун, хотя были у него небольшие собственные номера, но это так мелочь. Семен не расстраивался, он сам выбрал себе такую жизнь, с призрачными выходными. Сегодня он договорился провести вечер с друзьями, которых знал со школы: Николай, как и Семен, был еще холост, а Данила, уже женат. Его жена Нина, зная их давнюю дружбу, отпускала мужа с ними, с единственным условием – соблюдать приличия.

Что она под этим подразумевала, Нина не говорила, вот Данила и мучился, относительно, конечно, где эти границы приличия. На девушек он смотрел, как и друзья, но, в отличие от своих холостых друзей, не знакомился.

В этот вечер Нина пошла с ними, и никто не возражал. Их было четверо и они, не торопясь шли по улице, разговаривали, смеялись собственным шуткам, которые им нравились, иногда хулиганили, как сказали бы ранее. Молодость имеет много преимуществ и одно из них – расширенные границы поведения, расширение табу на, то, что можно, а что нельзя. Самый заводной был среди них Семен.

– Нина, надо полагать, что Данила не соблюдал правила приличия, если ты пошла с нами, – обратился он к ней, с хитрецой в глазах.

– Это контрольная проверка, – подыгрывая ему, был ее ответ.

– Кого?

– Всех вас. Я порой вижу, каким он приходит возбужденным, после ваших встреч.

– Нина, ты что? Мы натуралы, причем здесь наши встречи?

– Ты понял, о чем я.

– И что? Это так плохо? – и не дав ей ответить, хлопнув себя по лбу, выпалил: – Понял. У вас не совпадение волн страсти, он возбужден, а ты в это время сидишь на диване с книгой. Да, это вопрос. И ты решила исправить? Ребята, нас хоть и двое, но мы вряд ли сумеем вас удержать в общественном месте. Да и не будем. Так, Николай?

– Да, ну тебя, все опошлил, – махнула рукой Нина. – Нет бы, что умное сказал, а то шутки глупые, – но в ее голосе обиды не было.

– Нин, но будет, же ужасно скучно. Вот посмотри, – и Семен рукой провел вокруг, где шли люди: кто-то спешил, кто-то прогуливался, наслаждаясь погодой. – Посмотри на их лица. Да, некоторые выглядят счастливыми, но даже в них проскакивает скука. Люди самые интересные существа на Земле, и видимо самые скучные.

– А ты предлагаешь им идти и весело хохотать? – засмеялся Николай.

– Это было бы интересно и даже смешно, но глупо. Мир чудесный, а они скучают, не зная, чем себя занять.

– Терри Пратчетт сказал: – «В мире полно чудес, но нам удалось придумать скуку», – вздохнув, произнес Данила.

– Очень точно. А почему? Большинство зажато рамками общественных, никем не писаных правил, норм. Как думаешь, многие из них способны на добрые, спонтанные глупости? – обратился Семен к Нине.

– Это называется самоконтроль, – заявила Нина.

– Это называется скука.

– Лучше быть скучным, чем чокнутым, – парировала она.

– Эх, Нина, Нина. В каждом из нас живет безумец, но мы держим его запертым, боясь выпускать наружу. А если вдруг оказываемся в ситуации, когда нас никто не видит и уж тем более не сможет осуждать, мы становимся другими: мы поем, танцуем и делаем массу глупостей. Как мы любим петь в душе, под струями воды. Нет, в душе мы, порой, дикари.