Джулия Вал - Любовь исцеляет

Так проходили дни за днями похожие на предыдущие, для Джулии всё было в серых тонах, светило бы солнце или нет, жизнь потеряла для неё смысл, она не заботилась о своей внешности, больше нет, она носила только темные цвета, ела, если ей говорили об этом, она превратилась в неживое существо. Родители видели свою девочку, но не знали, как ей помочь, хотя очень старались. Джулия больше не улыбалась и не смеялась и в большом поместье забыли радость на долгое время.

Однажды ночью Джулия, вышла из своей комнаты, она прислушалась, все спали, она спустилась в кухню с канделябром в руке, поставила его на стол, вскипятила чайник, трясущейся левой рукой она вылила кипяток себе на правую руку, она не выдержала и закричала. Все выбежали из своих комнат на крик, отец помчался на свет на кухне и когда он вошел, то ужаснулся картиной, которую увидел: изуродованную руку дочери, он закричал, взял её на руки и понес в комнату, послал за доктором дворецкого Линтона, Джулия была без сознания. Ей положили на лоб холодное полотенце, она вся горела. Мать плакала возле её кровати, отец шептал сам себе как в бреду:

– Я её теряю, как нам жить без неё, – говорил он, покачиваю головой.

На Джулии была испарина, она испытывала боль, то приходила в себя, то опять отключалась. Врач, Роберт Хайт, пожилой мужчина пятидесяти лет, быстро приехал и ужаснулся, увидев, что произошло, но не стал задавать вопросов и быстро принялся за обожжённую руку, здесь можно было мало, что сделать, он наложил холодный компресс, далее нанёс целебную мазь из трав и сразу же перебинтовал руку специальным бинтом. Он вышел из комнаты, подошёл к мистеру Фейберу и миссис Фейбер, которые ждали его с нетерпением и наконец, сказал:

– К сожалению, след от ожога останется навсегда, он только уменьшится и перестанет болеть со временем, но рубцы останутся, рука обожжена от кисти руки до локтя, скажу вам, что могло быть и хуже, я приеду еще и сниму повязку, на всякий случай оставлю вам успокоительное, больше я ничего не могу сделать.

– Спасибо Роберт, ты уже столько лет наш доктор, мы доверяем тебе, тебя довезут, – сказал хозяин дома, похлопывая доктора по плечу.

Уже брезжил рассвет, было около четырёх утра, Адам Фейбер отослал слуг, которые тоже не могли уснуть после потрясения, поспать немного.

– Прими успокоительное лекарство дорогая и ложись спать, как только она очнется, я тебя разбужу, – сказал мистер Фейбер жене.

– Нет, я не брошу её, – сказала с заплаканными глазами миссис Фейбер.

– Ты не в себе, тебе нужен отдых, я не хочу, чтобы и с тобой что-то случилось.

– Хорошо я пойду немного посплю, но, пожалуйста, разбуди меня, как только она очнется.

Кэтрин пошла к себе, все ещё всхлипывая, мистер Фейбер остался с дочерью, сел на кресло и начал смотреть на её бледное лицо и молиться, чтобы она поправилась как можно скорее. Он и подумать не мог, что его милая Джулия любившая жизнь и себя способна сделать с собой такое. Он бы отдал все свои деньги, и даже жизнь, чтобы опять увидеть её улыбку. Он был зол, что какой-то сопляк мог такое сделать с его дочерью. «Если бы он попался мне на глаза, я бы уничтожил его, он бы за всё ответил», – подумал про себя он, с силой сжимая кулаки.

Мистер Фейбер заснул в кресле, он услышал, как Джулия застонала и открыла глаза, он сразу проснулся и подбежал к ней.

– Как ты дорогая? Тебе больно? Зачем ты это сделала? – засыпал он ее вопросами не в силах сдержаться.

– Прости меня, я не знаю, что со мной было, но я так этого хотела, хотела причинить себе ещё больше боли, всё было как в тумане, – сказала Джулия, видя отца как будто впервые и вдруг заметила, как он постарел за это время, она ненавидела себя еще больше. – Мне больно, – простонала она, видя свою забинтованную руку.

– Пока будет так дорогая, но со временем всё пройдет, – сказал он, пытаясь утешить её.

– Ожог не пройдёт, я знаю, не вини себя, вы с мамой не виноваты, это всё я, вы самые лучшие родители, я клянусь, что больше ничего такого не сделаю с собой и больше, вы не будете за меня переживать.

– Пойду, приведу маму, она спит.

Через пять минут, вошла мать и кинулась к дочери.

– Ммм, – простонала Джулия от боли.

– Прости дорогая, прости, – целуя её, говорила Кэтрин.

– Ничего мам, прости, вы этого ничего не заслужили, а вот я…, – сказала Джулия, и слёзы покатились по её лицу.

– Главное, что ты жива, я бы не пережила твоей потери.

– Я обещаю, что больше не причиню вам боли.