Дмитрий Кудрец - Возвращение к себе

– Да ладно, лучшим, – отмахнулся я. – Одни тройки в аттестате.

– Я оцениваю людей не по оценкам, а по их делам.

– Анна Петровна, а вы не могли бы сказать моим…

– Увы, Алеша, но этого я сделать не могу. Тебе нужно это сделать самому.

– Еще раз спасибо, – сказал я, выходя на площадку. – А замок я вам починю. Попозже, но починю.

***

Город, такой родной и знакомый с детства вдруг стал для меня чужим, и, казалось, навсегда потерянным. Узенькие улочки, протоптанные когда-то вдоль и поперек, давили, будто пытаясь прогнать. Высокие заборы, с которых нас несмышленых ребятишек не раз приходилось снимать ворчливым дворникам, ощетинились и походили на зубы какого-то неизвестного хищника. И я никак не мог понять, по велению какого чародея, все это в одно мгновение стало не моим. Стало чужим и далеким. Знакомые предметы стали терять свои очертания, словно весь город затянуло серым туманом. А я иду сквозь этот туман. Ослепленный, оглохший иду, и сам не знаю, куда и зачем. Никуда и ни зачем. Вперед. Вдоль запыленных витрин с пожелтевшими картонными коробками, манекенами, с глазами, вытаращенными не то от удивления, не то от усталости. Мимо проржавевших водосточных труб, которые то и дело вздрагивали даже от легкого дуновения ветерка. Мимо прошлого и давно ушедшего. Не знаю, сколько и где я ходил, пока не набрел на свежевыкрашенную в ядовитый зеленый цвет скамейку в каком-то позаброшенном парке. Осматриваться по сторонам не было ни сил, ни желания. Меня окружала какая-то внезапно нахлынувшая пустота. И снова загудело, закружилось в голове, будто я опять оказался на больничной койке. Но только вместо тусклой лампочки над головой висело, робко расправлявшее лучи весеннее солнце. Я тихо опустился, закурил. Кто я теперь? Человек без прошлого, без будущего. Я уже совсем не я. Будь проклят тот день, когда мне сняли повязку с лица. Будь проклято то зеркало, в котором отразился другой человек. Будь проклята та медсестра, перепутавшая бумаги. Будь проклят вообще тот день, когда я появился на этот свет. Хотя, какой смысл кого-то винить? Как сказал один человек – от судьбы не уйдешь. И он по-своему прав. Значит, все-таки она есть – судьба. И не стоит ей противиться. Ну уж нет! Дудки! Я буду не я, если начну подчиняться какой-то несуществующей судьбе. Пусть она подчиняется мне. На какое-то мгновение внутри что-то щелкнуло, дернулось. Я резко встал, чтобы шагнуть, но мысль о своей потерянности одолела мое сердце, и я опять шлепнулся на скамейку. Смеркалось. Последний солнечный луч еще щекотал крыши домов, но ночь уверенно наступала на город. В окнах загорались желтые огоньки ламп и голубые огоньки телевизоров. Деревья и дома постепенно стали растворяться в сумрачной прохладе. Я докурил последнюю сигарету. Одним движение смял пачку и швырнул ее в стоявшую неподалеку урну. Пачка, описав немыслимую траекторию, шлепнулась рядом с урной.

– Ай-ай-ай, – послышалось за спиной.

Я обернулся. За мной стоял невысокий старичок со смешной седой шевелюрой. Качая головой, он подошел к брошенной мною пачке, поднял ее и бросил в урну.

– Нехорошо, молодой человек. Нехорошо сорить.

– Извините, – пробормотал я.

– Урна стоит, а все словно нарочно норовят мимо бросить, – продолжал старичок. – Зачем тогда ставят урны? Кому это нужно делать столько урн, ставить их по всему городу? Для чего? Чтобы все бросали мимо них? А нам дворникам ходи, подбирай. Нехорошо.

– Я случайно, – оправдывался я.

– Ну конечно. Все мы делаем случайно. Бумагу бросаем случайно. Заборы ломаем случайно. Стекла бьем тоже случайно. Не жизнь, а сплошная случайность.

Старичок продолжал бормотать себе под нос, собирая разбросанные вокруг палочки от мороженого, конфетные обертки и окурки. Иногда некоторые бумажки он клал прямо себе в карман. Я собрался уйти, но старичок окликнул меня.

– Это не ваше, молодой человек?

Я посмотрел на старика. Он протягивал мне совсем новенькую трешку. Я отрицательно покачал головой. Старичок, пожав плечами, сунул бумажку в карман.

– Люди часто теряют деньги. Ключи теряют, документы. А потом все бегают, спрашивают. Дядя Соломон. Вы не видели? А я что бюро находок? Ну найду, отдам. Но я же не бегаю по всему городу. Парк и двор, вот и вся моя территория. А все бегут, спрашивают. Не видели? А вы, я вижу, молодой человек, не торопитесь. Время позднее, ночи темные, холодные. Нечего вам тут торчать. Идите домой.

– Да некуда мне идти, – я бросил взгляд в сторону дома, в который мне не было возврата.