Денис Лиховцов - Сны

Для того чтобы насекомые его боялись и бросались от него врассыпную, он намазал своё тело и руки специальным кремом от паразитов. Положил два ошейника от блох в карман коляски.

К бутылкам с горючим он скотчем привязал спички для розжига костра. Несколько бутылок он положил на дно своей коляски. Коляску подкатил к полицейскому участку, уселся в неё, и стал дожидаться, когда кто-то из служащих его, подброшенного ребёнка, обнаружит.

Со стороны он смотрелся неестественно. Довольно взрослый для коляски ребёнок сидел в обнимку с воздушными шарами. Если проходящие мимо люди о чём-то его спрашивали, Клещ надувал щёки и отворачивался.

Наконец коляску закатили внутрь участка.

Возле коляски стояли двое мужчин в форме и что-то обсуждали. Клещ открыл один коробок с насекомыми и пересыпал их себе в кулак. Когда один из мужчин в очередной раз наклонился к Клещу, чтобы что-то спросить, Клещ, будто испугавшись, закричал и замахал руками. Из кулачков на полицейского полетели насекомые. Насекомые покрыли лицо полицейского и мундир. Мужчина в панике отпрянул и замахал руками, стряхивая с себя паразитов. Он, срывая с себя форму, побежал в раздевалку в душ. И тут же, не теряя времени, Клещ в инсценированной истерике взорвал оба шара. Освобожденные насекомые заполнили коридор. Второй полицейский, прыгая и матерясь, через дверь, выводящую во внутренний двор участка, выскочил на улицу.

Клещ достал из коляски бутылку, запалил её и тут же бросил в сторону главного входа, таким образом, перекрыв его. Потом он зашёл в раздевалку, взял лежащую на скамейке портупею и спрятался в свободном шкафчике.

В здании началось сильное задымление, и включилась пожарная сигнализация. В коридоре послышались громкие голоса, суета и беготня. Кто-то зашёл в раздевалку и вытащил оттуда купавшегося сослуживца. Когда все служащие через чёрный ход покинули здание, Клещ вышел из раздевалки. Он запалил еще две бутылки и бросил их в сторону запасного выхода, а сам, прежде прошарясь по пустым кабинетам, сквозь огонь, вышел через главный. На выбегающего из горящего здания ребёнка с сумкой в руках, никто внимания не обратил. Клеща сильно обожгло, но он не чувствовал этого. Завернув в подворотню, он залез в мусорный бак и там просидел до позднего вечера. Когда кто-то приближался к баку, Клещ зарывался в мусор на дно. Ночью он вылез из бака, добрался до своего жилища и там он осмотрелся. Кожа на теле во многих местах была покрыта пузырями, но он был доволен, добыча того стоила. В результате операции ему удалось добыть табельный пистолет, полицейскую дубинку, две пары наручников и две портупеи. Всё оружие он надёжно спрятал.

Через месяц от ожогов на коже не осталось даже и следов.

Лето прошло. Осень принесла холода, и за ней наступила зима.

Постепенно в мозгу Клеща начало приобретать свои очертания задание. Он получил маршруты, номера квартир, даты и имена. Но всё же до следующего лета, когда должен будет упасть метеорит, ещё оставалось несколько месяцев. Не по годам взрослый Клещ начинал скучать. От безделья он начал читать всё подряд. Книги, газеты, справочники, всё, что находил на свалке. За двести лет, которые он провёл в музее, его мозг научился считывать всю картинку с сетчатки глаз целиком. Вот и сейчас Клещ, открывая книгу на новой странице, через пару секунд уже знал её содержание.

Однажды он нашёл настоящую книгу – художественное произведение. И оно заставило Клеща задумываться. Он прочитал её один раз. Потом второй. И ещё много раз брал её в руки, перечитывая различные места. Каждый раз, перечитывая, он находил что-то новое. Он нашёл, что в зависимости от расстановки знаков препинания и порядка слов изменялся смысл. Он увидел скрытый между строк смысл. Наконец, когда он выучил всю книгу наизусть, он обратил внимание на приклеенный к обложке книги библиотечный корешок. «Библиотека №117». Он вспомнил, что неподалёку видел здание с таким же названием. И он решил туда сходить.

Клещ нашёл в одном из подвалов зеркало и притащил к себе. Увидев себя в зеркале, он испугался. Из зеркала на него смотрел маленький старичок. Он совсем не был похож на того ребёнка, который прошлой зимой сбежал из музея. Хотя по строению тела и росту он больше соответствовал ребёнку лет десяти, но мёртвая смятая кожа, повреждённая сильными морозами, делала его в лучшем случае похожим на мужчинку лет пятидесяти или шестидесяти.

Из одежды, найденной на свалке он сшил себе новую. Постирал её и помылся сам. После того как он оделся, причесался, разгладил на лице кожу, возраст его стал менее определяемым. Теперь ему можно было дать от тридцати пяти до пятидесяти.