Ульяна Соболева - Черные вороны 7. Обрыв

Мой сотовый завибрировал, и мне захотелось разбить его о стену к такой-то матери. Даша сонно пошевелилась, и я прижал ее к себе, поглаживая голую спину. Бл*дь, а если сейчас проснется и начнет лихорадочно одеваться и снова бежать от меня? Я ж ей шею сверну или башку себе о стену расквашу. И тут же чуть не застонал от удовольствия и не поверил сам себе – ее рука обвила мою шею, и пальчики погладили мою поросшую щетиной щеку. И я возненавидел эти колючки – они причиняли боль ее пальцам.

– Уже утро? Я, наверное, так плохо выгляжу… не смотри на меня, пожалуйста.

Так нежно и на полном серьезе. Она серьезно? О, женщины! Я тихо рассмеялся и сильно поцеловал ее макушку. Моя маленькая дурочка.

– Ты прекрасно выглядишь. Я всю тебя рассмотрел. Ты даже не представляешь – насколько идеальна.

Улыбается, я, скорее, чувствую ее улыбку и просто знаю.

– Лжец… какой же ты лжец. Надо в душ, одеться, не знаю, мне кажется, я сейчас отвратительная.

– Нет, ты всего лишь пахнешь сексом, растрепана, на тебе остатки одежды, пару засосов, следы от моих пальцев, ты теплая и почти голая. И это прекрасно.

Провел ладонью по ее спине вниз, к пояснице, кончиками пальцев по ягодицам, зная, что ей щекотно, и улыбаясь мурашкам. Она всегда боялась щекотки.

– Я грязная.

Усмехнулся и приподнял ее чуть выше, всматриваясь в полупьяные глаза.

– Хочешь, я всю тебя вылижу прямо сейчас? М? Всю твою грязь? Где ты грязная? Вот здесь? – опустил голову и прихватил губами сосок. – Или здесь?

Положил руку на живот и скользнул вниз между ножек, она сжала колени и опустила взгляд, залилась краской. Все еще умеет стесняться.

– Может, лучше сначала в душ? Только я еще немного полежу на тебе… так не хочется вставать.

– Можешь лежать часами. Мне нравится быть твоей постелью.

Она встрепенулась и приподнялась.

– Тебе не тяжело?

Теперь я расхохотался, она проспала на мне почти пять часов, у меня уже затекали ноги, руки, спина, но это херня по сравнению с тем удовольствием, что я испытывал. Я устроился поудобнее и обнял ее обеими руками, запрокидывая голову и прикрывая глаза. Самому спать не хотелось. Я находился в какой-то эйфории, как под кайфом. Опять зазвонил сотовый, и я хотел его зашвырнуть, но Даша перехватила мою руку.

– Ответь. Вдруг что-то важное. А я пока в душ схожу.

Но я удержал ее, а сам посмотрел на дисплей – звонила няня Таи. Я тут же ответил.

– Что случилось?

Рявкнул от беспокойства.

– Нет, нет, не нервничайте. Добрый день. Она просто плачет весь день. Вот я пообещала, что вам позвоню. Скажите ей пару слов. Может, успокоится. Всю ночь беспокойная была.

Черт! Моя малышка, моя принцесса. Ты так долго без нашей ласки и любви. Пора и это исправлять. Пора все менять и возвращать обратно.

– Я сейчас приеду.

Подорвался, все еще удерживая Дарину за плечи. А потом услышал тихое сопение в трубку.

– Маленькая моя, папина принцесса? Кто плачет? Я разве разрешал плакать? Я сейчас приеду и привезу тебе подарок.

Всхлип, и у меня сердце сжимается, посмотрел на Дашу, она нахмурила брови. Знает, с кем я говорю. И я вдруг решился… не знаю, зачем сказал.

– Я привезу тебе самый лучший подарок. Ты очень его хотела. Только не плачь. Хорошо?

– Да, – тихое и очень тоненькое, такое, что сердце сильно сжимается.

– Кто папина самая красивая девочка? Кто папина куколка?

– Тай.

– Да, Тай папина куколка. Иди к Лиле. Папа скоро приедет.

Выключил звонок и посмотрел на свою жену.

– Надо-таки в душ, малыш. Моя вторая любимая женщина требует меня к себе.

Долго смотрел ей в глаза и потом спросил:

– Готова познакомиться с нашей дочкой, Дарина?

Увидел, как ее глаза широко распахнулись, и она втянула воздух, в зрачках отразился страх.

– Боишься?

Она кивнула и закусила губу.

– Тогда оставайся дома, я сам поеду.

– Нет, – впилась в мою руку, – я с тобой хочу. Я хочу с ней познакомиться. Очень хочу. Просто страшно, что она меня уже забыла.

– Будете вспоминать вместе.

Опрокинул ее на спину и навис над ней.

– Потом приедем домой, и я долюблю тебя до потери сознания.

– А ты еще не долюбил?

Опускает ресницы и водит ладонью по моей груди.

– Это невозможно. Тебя всегда мало.

Я с наслаждением рассматривал ее лицо с разводами косметики под глазами и следами моих поцелуев на скуле, опухшими от них губами. Как же мне ее мало. Мог бы – засунул бы ее себе под кожу и всегда носил в себе.

– А мне кажется, что ты как вода… что я, оказывается, пересохла и потрескалась, как земля без дождя. И сейчас… я боюсь опять начать засыхать без тебя. Ты мне нужен, Максим.