Марк Довлатов - Соблазн. Любовь втроем

– Какой вещи?

– Видите – комод. Откройте верхний ящик. Только не пугайтесь.

Михаил развернулся, увидел комод с двумя бронзовыми канделябрами и зеркалом над ним, подошел к нему и открыл ящик. Ёпсель-мопсель, это же весь наш раздел Love gadget! В ящике лежали фаллоимитаторы разных цветов и размеров, металлические зажимы для сосков на блестящей цепочке, а в центре развалилась длинная плеть, состоящая из множества кожаных ремешков.

Он вспомнил стебель розы с шипами в недавно виденной записи, взял в руку плеть и покрутил ею в воздухе.

– Вы этого хотите? Серьезно?

– Да.

– Я не могу бить женщину.

– Вы и не будете меня бить. Отнеситесь к этому как к медицинской процедуре. Это будет такой массаж. Я ведь Вам делала.

– Массаж, говорите.

– Да. Ну пожалуйста!

Господи, ну разве можно от этого отказаться… когда такая женщина… так лежит… и так просит… Прости меня, Господи. Михаил подошел к кровати и легонько поквецал кончиками ремешков по роскошной груди Анны Сергеевны. Сердце его бухало, пот стекал по вискам.

– Не бойтесь! Сильнее!

Тогда он слегка крутанул плетью и опустил ее хвост на правую грудь женщины – она вздрогнула и судорожно вздохнула. Ну ладно, хочешь – на тебе массаж. Он несильно вертел в воздухе плеть и опускал ее на кожу Анны Сергеевны: на грудь, живот, бедра. Она дергалась, выгибала спину, охала и потом улыбалась; когда плеть дошла до низа ее живота, она широко раздвинула ноги и посмотрела на Михаила.

– И там?!!!

– Да.

Михаил глянул на экран смартфона – у батарейки светилось одно деление, но оба красных кружка записи мигали. Он легонько махнул плетью и опустил ее между ног женщины – бедра ее судорожно сдвинулись.

– Еще! – Анна Сергеевна опять широко развела ноги, – сильнее!

Михаил вертанул плеть и направил кончик ее хвоста в устье Бермудского треугольника, женщина вскрикнула, сжала ноги, засучила ими по покрывалу так, что слетели туфли, цепочки наручников зазвенели; она повернула колени вправо и почти перевернулась на живот, на экране смартфона появились роскошные ягодицы, ноги опять раздвинулись – он взмахнул плетью и от души опустил ее вниз.

Даже приятно было, кто бы мог подумать, а, Майкл. Тебе ведь было приятно лупасить ее плеткой, сукин ты кот. Признайся. Так ты и во вкус войдешь . Не, ну ты шо. Никада! И что же это, что это с тобой было. Да все очень просто: ты доставил женщине удовольствие, которое она хотела получить, и ее наслаждение передалось тебе. А ей точно было хорошо? Да ты что – она кончила только-что – прямо в твой Эморек, прямо в камеру – чтобы ты потом не сомневался, что такое возможно. И она хотела, чтобы ты с ней это сделал. И записал. И унес собой. А она еще говорит про смерть желаний! Ну и женщина! Просто пи…ц!

Анна Сергеевна перестала вздрагивать и стонать, постепенно затихла, развернулась на спину, сдвинула ноги и вытянулась, выдохнула и посмотрела на Михаила.

– Я даже не помню, когда мне было так хорошо.

– Правда?

– Да, Михаил. Благодарю Вас. Расстегнете меня теперь? Уже все.

Михаил взял с тумбочки ключ, отстегнул правый наручник, обошел кровать, отстегнул левый и снял с запястья женщины свои часы, потом остановил запись. Анна Сергеевна поймала левой рукой его запястье и прижала палец к вене.

– Сделайте мне приятно – скажите, что Вам понравилось. Это со мной делать.

– Не скажу.

– Ну и не говорите. И правильно. Помните итальянский фильм – «я знаю, что ты знаешь, что я знаю». Не все нужно говорить. Мы теперь связаны… цепью.

– Какой?

– Мы знаем друг о друге то, чего не знают другие. У нас есть общая тайна. Я уверена, Вы ее сохраните. И не только у Вас есть – и у меня. Хоть Вы и не хотите это признать. Я знаю, что Вам понравилось. И что у Вас это в первый раз сегодня. Я Вас, в определенном смысле, лишила невинности. Это так приятно – сделать из юноши мужчину. Вы не можете себе представить, как приятно.

– Прощайте, Анна Сергеевна. Спасибо за чай. Замечательный был… микс.

– До свиданья, Михаил. Спасибо Вам за все.

***

Михаил открыл ключом дверь своей квартиры, разулся: в комнате горел свет, Белка сидела в кресле, держала в руках книжку вверх ногами и смотрела на него.

– Ну Мииишка! Ну ничего не говори!

– Я и молчу.

– Ага, знаю я твое молчу! Щас будешь кричать на меня.

– А не за что?

– Ну я не хотела! Я не буду больше!

– Чего не хотела? Что не будешь?

– Ну ничего не хотела! Я ничего и не делала!