Марсия Андес - Вкус вишнёвой лжи. 1 часть

– Голова кружится? – спрашиваю я, когда мы заваливаемся в лифт.

Он облокачивается на перила, продолжая прижимать к ране почти полностью пропитанную кровью футболку.

– Немного, – признаётся Назаров.

– Плохо. Терпи, почти приехали…

– Ты меня за кого принимаешь, принцесса? – кривится парень. – Я от такой мелочи не откинусь.

– Хватит… – злюсь я. – Называть меня принцессой. Бесишь.

Костя издаёт короткий смешок, а потом морщится из-за боли. Лифт останавливается, и двери с тихим звоном открываются.

– Пошли, – первая выхожу из кабинки. – Идти-то можешь?

– Могу.

Сделав усилие, Назаров отстраняется от перил и выходит на площадку.

Тусклая лампа освещает лестницу и три старые двери, одна из которых ведёт в мою квартиру. Пахнет сыростью и рыбой. В углу вижу светящиеся глаза соседского кота, который тут же юркает в темноту, как только замечает нас.

Прежде чем позволить Косте войти в квартиру, я тихо открываю дверь и прислушиваюсь. Телевизор молчит, обуви отца в коридоре нет. Значит, всё спокойно. Бабуля, наверное, уже приняла снотворное и дрыхнет, так что можно не волноваться, что нас застукают.

– Заходи, – говорю я, пропуская Костю.

Закрыв за ним дверь, стаскиваю неудобные босоножки и облегчённо вздыхаю. Без каблуков Назаров оказывается куда выше, чем я рассчитываю. Включаю свет в коридоре, бросаю сумочку на тумбу.

Узкий коридор обычной старой советской квартиры. Облезлые обои, шкаф, лампочка без люстры. Зато ковёр новый… Сама купила недавно.

Не хоромы, но жить можно.

Костя стаскивает кроссовки, осматриваясь и морщась – каждое движение причиняет ему боль.

– На кухню, – командую, показывая на дверь слева.

Сама скрываюсь в спальне, чтобы переодеться и не запачкать дорогущее платье Элли кровью. Быстро снимаю его, бросаю на кровать. Натягиваю шорты и домашнюю футболку, завязываю волосы в хвост и только после этого возвращаюсь к Косте, который уже сидит за столом, откинувшись на спинку диванчика.

– Живой?

– Ага.

Достаю бутылку со спиртом, который бабушка использует для растирания ног. Осталось меньше половины, но, думаю, хватит.

– А ты… Живёшь здесь? – скептично бормочет Назаров.

– Да, – достаю из нижнего шкафчика коробку с нитками и иголками. Выбираю шёлковые. – А ты чего ожидал? Царские хоромы?

– Ну, – он пожимает плечом. – Так ты и правда не из богатой семьи…

– Бинго! – подхожу к раковине и тщательно мою руки с мылом. – Я тебе об этом весь вечер твержу.

Надо прокипятить нитки, чтобы продезинфицировать, иначе занесу какую-нибудь дрянь, потом инфекция пойдёт, а следом и заражение крови. Достав кастрюлю, наливаю воду, отрываю нужную длину и ставлю всё это добро на огонь. Так… Надо ещё что-то с иглой сделать. Просто промыть спиртом – не вариант. Может и не прокатить. Если только накалить на огне.

Прикусив губу, смотрю на Костю, который пристально наблюдает за мной.

– Ненавижу тебя.

– Я знаю, – улыбается.

Вода закипает чертовски долго, а когда начинает бурлить, я хватаю тряпку и переставляю кастрюлю на другую конфорку. Открываю крышку и смотрю на нитки будто это огромный тарантул. Огонь не выключаю.

Перед тем, как достать нитки из кипятка, беру вилку, тщательно промываю её и свои руки спиртом, после накаляю на огне и только потом осторожно поддеваю «варево», вытаскивая на свободу. Недолго жду, пока нитки остынут, беру их кончиками пальцев. Дальше игла. Тонкая, хрупкая, как моё душевное состояние. Аккуратно накаляю с двух сторон, обжигаю пальцы, морщусь.

Дальше последний штрих: пытаюсь продеть нитку в ушко, но руки трясутся и не слушаются. Одна лишь мысль о том, что сейчас придётся зашить рану человеку, приводит в ужас.

Наконец справившись с иглой, поворачиваюсь к Косте – тот пристально смотрит на меня, и его взгляд такой уверенный, что я готова отдать ему эту чёртову иглу и позволить всё сделать без моей помощи.

Вот он, сидит на моей кухне, прижимая футболку к ране, и смотрит так, словно я должна спасти ему жизнь.

Набравшись решимости, подхожу к нему. Ставлю бутылку со спиртом на стол, после сажусь перед ним на колени. Он раздвигает ноги, чтобы мне было удобнее. Смущающая поза… Но, слава Богу, снимать с него штаны я не собираюсь.

– Футболку убери, – мой голос напряжённый и сиплый.

Костя послушно убирает вещь, позволяя увидеть рану.

– Надо продезинфицировать…

Без лишних слов парень хватает бутылку, открывает, делает ровно три жадных глотка, словно пьёт обычную воду, а после уверенно выливает немного спирта прямо на рану.