НАТАЛЬЯ КИРЕЕВА - В любви все возрасты проворны

Страх быть непонятой мгновенно растворился в очередном бокале. «Отправить» – и пальчик нажал на желанную клавишу.

– Ваше письмо отправлено, – юродиво отрапортовал комп.

– Сборище идиоток, – не унимался Разум. – Ну, и что ты ему отправила? Как вы меня достали со своей Любовью. Дуры!

– Иди отсюда, прагматик, хренов, – крикнуло Сердце. – Правильно сделала, что написала. Чувство нельзя скрывать. А что ты ему отправила? – прищурив лукавый глаз, полюбопытствовало Сердце.

– Книгу, – улыбнулась я, подмигнув Разуму.

– Ух, ты! Круто! Новый роман?

– Ну, да.

– О чем?

– Да, все о том же, – засмеялась я. – О чем могут мечтать «девочки»?!

О любви

…Она постучалась и приоткрыла дверь в мою комнату.

– К тебе можно? Не помешаю? – тихо спросила Вероника.

– Заходи. Я не сплю.

– Что пишешь? Новая книга? – поинтересовалась она.

– Да. Намечается, – ответила я.

Вероника крепко прижалась ко мне.

– Люблю тебя. Очень! С тобой хорошо. Мне даже трудно называть тебя бабулей. Ты как подружка мне.

– А подружки всегда делятся секретами, – опередила я мысль внучки. – Ты ведь за этим пришла?

– Как ты узнала?

– Догадаться было не сложно – вид у тебя заговорщический. А потом женщина всегда чувствует другую женщину. Давай выкладывай. Что там у тебя? Влюбилась?

– Ага. Сильно. Но я ничего не знаю о любви. Мама говорит, что от нее все беды. А ты как считаешь? У тебя у самой как было? Ты была счастлива?

– Было по-разному и не всегда счастливо. Но это не отменило мою веру в любовь. Любить и быть любимой это важные, – я бы сказала даже главные – составляющие жизни. Без них человек – пустыня Гоби. А писательница Джоан Роулинг сказала более образно: «Не жалейте мертвых, жалейте живых, и прежде всего тех, кто живет без любви».

В глазах Ники появился огонек.

– Ладно, давай свой секрет, – с улыбкой произнесла я. – Вижу тебе не терпеться рассказать мне что-то. Обещаю, это будет нашей тайной!

Вероника (хотя лет ей было уже 17), как ребенок бросилась ко мне на шею и расцеловала. И начала рассказывать про свою грусть.

… Умолкнув, Ника вопрошающе посмотрела на меня.

– Я поняла тебя, детка. Теперь моя очередь?

– Да. Расскажи все или почти все. Мне это важно. Я уже взрослая, пойму. Ты же пишешь о любви. А сама любила? Как долго в нас живет любовь? Может, с возрастом она проходит?

И не надейся, блин.

Но как ей объяснить, что дальше будет еще хуже, но… лучше? Сотни вопросов вонзились мне в уши, требуя исчерпывающего ответа.

– У меня есть идея получше. Давай я тебе почитаю. Книгу. Правда, она еще не закончена, ну, да ладно, как есть. Согласна?

– И ты спрашиваешь! Читай…..

Глупые женщины ставят мужчин

на колени,

Умные – на цыпочки

Глава 1

РАЙбольница

Матч не закончен, пока он не закончен

....Стояло жаркое лето.

Город при + 34 был похож раскаленную духовку. От жары в пригороде горели торфяники. Гарь и дымка оккупировали улицы и квартиры. Бороться с этим было так же бессмысленно, как и с властью. Оставался один шанс – убежать.

Быстро упаковав чемодан, я приехала на вокзал и села на ближайшую электричку. Путевка была в кармане, голова на плечах (тогда я еще не представляла, что еще могу ее потерять).

Возраст грубо перевалил за 50. Бояться теперь было нечего, поскольку девичья честь ушла, даже не попрощавшись, а климакс, как говаривал поэт о коммунизме, уже "маячил в отдаленье… По всему по этому" я могла позволить себе – всё.

Причем, даже не очень гигиеничное.

Станция назначения, обозначенная в маршрутной карте, удивила своим названием "Встречная". Никто не знает, а почему при всем богатстве русского языка мы выбираем только самые глупые слова? А я – знаю. Потому что в голове бюрократа знак, обозначающий параграф, заменяет извилину.

..Три часа дороги показались мне адом. Я вообще не привыкла так долго сидеть на одном месте. А тут еще надо было смотреть на маски безразличия и скуки, размещенные на лицах попутчиков. В эти минуты я, как никто другой, понимала белорусских партизан времен Великой Отечественной, объявивших «Рельсовую войну».

Пансионат оказался средненьким по всем параметрам. Запах «старины глубокой» присутствовал стойко и везде. Единственное, что радовало глаз, так это то, чего не касалась рука человека: лес и озеро. Собственно говоря, я только за этим и приехала. Остальное было грубой платой за любование природой.