Марина Шаповалова - Игра в идеалы. Том III

– Да, ты прав! Надо отреставрировать. Просто много дел навалилось. За всем невозможно уследить. Я займусь ею.

– Давай зайдем?

– Не стоит.

Уэйн оглянулся, словно пытаясь поймать меня на чем-то. А у меня мурашки по коже побежали от его предложения. Мне была противна эта мысль.

– Почему? – спросил Уэйн.

Его мудрые глаза словно поглощали меня. А меня злило, что кто-то пытается затащить меня в церковь. Уж лучше в постель! Хотя нет, я уж слишком преувеличила. Но смысл в этом…

– Уэйн, там грязно, все зачахло. Зачем на это смотреть? К тому же ключей у меня нет. Приведу ее в порядок, тогда и зайдем. Обещаю! А сейчас не надо меня вгонять в краску… Прошу.

– Хорошо, – улыбнулся Уэйн. – Поймал тебя на слове.

Мы продолжили прогулку и, конечно же, успели заговорить о Боге и о религиях. Во многом я спорила с братом, но в чем-то и соглашалась. Иногда мне казалось, что ему нравится играть роль моего духовного наставника. Ну а я не возражала, потому что на мое мнение сложно повлиять. А если ему приятно, то почему бы и не дать возможности повоображать. Мне нравилась чистота и наивность Уэйна, а иногда в его словах можно было услышать полезный совет.

Вскоре брат ушел, пообещав передать от меня привет крестному. После я отправилась в кабинет разложить недавно подписанные документы и спрятала яд в дальнем углу ящичка. Я приказала мистеру Леджеру, чтобы он нанял кого-нибудь заняться часовней, и отдала ключ от нее.

После я, услышав стук копыт, вышла в столовую. Из нее было видно, кто приближается к дому. Явился Питер. Он, элегантно одетый, шел плавной походкой, которая впечатлила меня. Я сложила руки на груди и наблюдала за ним. Раздался звонок. Я знала, что дворецкий далеко, и решила открыть сама.

При свете зимнего дневного солнца серые глаза Питера казались еще ярче. Он вошел и поцеловал меня в щеку. Мы обедали вместе. И разговоры шли уже на другие темы. После перебрались в бильярдную, где курили, пили вино и играли. Как-то завязался разговор об измене. Мы долго осуждали людей, которые этим занимаются, и сошлись во мнении, что если бы изменили своим половинкам, то только друг с другом.

– Я изменил бы Салли с тобой, – говорил Питер. – Но знаю, что ты не можешь предать Карла. Поэтому не могу даже пытаться.

– Ты очень чуток.

Дело не дошло до поцелуя, так что вчера я зря нервничала. Но, возможно, Питер просто знал, что не стоит далеко заходить. Мы, как обычно, флиртовали, мне было хорошо с ним и позволено абсолютно все. Я как хотела, так и вела себя.

Мы вдвоем прогулялись до конюшни и навестили жеребят. Они подросли, что не могло меня не радовать. Мы с ними немного поиграли, потом я расчесывала своего жеребенка, чтобы он привыкал к хозяйке. Скорей бы он подрос. Каждый раз находить себе карету или кеб утомительно, хотя этим занимается прислуга. Будь у меня взрослая лошадь, я могла бы отдавать приказ, чтобы ее оседлали, и сразу отправляться туда, куда нужно. В конюшне мы встретили Билли. Я похвалила его за то, что он так быстро построил большой, внушительный и вроде надежный загон для лошадей.

Вскоре Питер поспешил к Салли, а я занялась домом. Раньше он была увешан картинами, но после смерти родителей их зачем-то сняли и положили в спальни для гостей на третьем этаже. Я велела протереть от пыли картины и расставить, чтобы я могла их осмотреть. Примерно часа через два дворецкий оповестил меня, что все готово. Мне стало ясно, что за один день я не смогу развесить их правильно. Поэтому я стала ходить по основным комнатам и думать, какую картину куда повесить.

В переговорную, кабинет, библиотеку и столовую я решила отправить портреты членов семьи Брустер и всех, кто так или иначе принадлежит к ней. В кабинете я оставила два места. Справа от меня – для Карла, а на противоположной стене – для миссис Норрис. Позже там появились их портреты.

В коридоре, справа от главного входа, я решила повесить огромную картину, ее маленькая копия была у меня. Тот самый портрет, который я нашла в старой квартире. Я, мама и папа.

В гостиную отправились пейзажи, а в бальный зал – пейзажи, натюрморты и совместные портреты. Также я придумала, что повесить на стенах вдоль лестницы, в каждой спальне для гостей, в коридорах, на кухне, в спальнях для слуг.

Больше я ничего не успела сделать, потому что ко мне на ужин около семи вечера пришел Стефан. Он принес цветы.

– Такую новость сегодня услышал в порту, – начал принц, отдавая мне букет. – Оказывается, миледи Брустер прибыла в Лондон вчера вечером, судя по записям смотрителя. Я стоял в порту сегодня и думал…