Сандра Бушар - Сегодня ты моя

Открыв было рот, чтобы констатировать очевидные попытки домогательства на глазах родного брата, тут же закрыла. Что я должна была сказать? Ведь у меня всегда была возможность говорить, а мне почему-то хотелось молчать и ждать, чем закончатся действия Алекса. Что за адреналин бурлил в крови от прикосновений этого странного английского сноба?!

Снова посмотрев на мужчину в кресле, я удивилась его растерянному виду. Всегда такой собранный Алекс Аддерли теперь походил на подростка, которого застали за курением марихуаны. Словно… он не контролировал свои движения? Возможно ли это?!

«А если предположить, что я молчала от неожиданности, в то время как Алекс на автомате вел себя с девушками так, как привык – нагло, дерзко, грубо?» – пронеслась мысль в голове, которая почему-то подарила целую тонну опустошения, негодования и злости.

– Следующий раз следи за своими руками! – выдохнула я и, прежде чем подумала, зарядила мужчине мощную пощечину. Осознание моего поступка пришло раньше, чем ладонь успела отпрянуть от мужчины, а из горла вырвался ошарашенный стон.

«Роза ван Фольг, что ты творишь?!» – настоятельным голосом матери прозвучали слова в голове, и я отступила назад, словно страшась ответной расправы.

Только вот Алекс и не думал нападать словесно или физически, он просто погладил длинными пальцами покрасневшую щеку, а затем усмехнулся, широко раскрыв глазами. Трудно поверить, но мужчина выглядел так, словно только что окунулся в холодную прорубь и протрезвел.

– Роза, ты перешла все границы! Алекс спас тебя от постыдного падения и даже поправил платье, которое задралось до самих подмышек! А чем ты ответила?! Кажется, ты уже слишком глубоко ушла в народ и придется из тебя его выбивать! – выдал нотацию Робб, отставляя в сторону бокал с бренди и быстро направляясь ко мне. Я видела, как пламя ненависти и презрения бушует в его глазах, когда рука мужчины поднялась надо мной, чтобы отвесить знатную оплеуху. – Это тебе за то, что посмела очернить…

Зажмурив глаза, я потеряла способность двигаться и говорить, как всегда было в момент стресса. Страшно признаваться в таком людям, ведь они могут воспользоваться… Не знаю, как так вышло, но перед лицом опасности я не кричала, не просила о помощи и не защищалась… Просто стояла и смотрела! На то были свои причины родом из глубокого детства, но это не оправдание. Ни в случае с Алексом, ни сейчас.

– Только посмей, маленький Робби, и я снесу твою рыжую головку быстрее, чем рухнет твоя убогая конторка в Нью-Йорке! – раздался разъярённый рык сбоку, и когда я открыла глаза, увидела лишь Алекса, который буквально на лету поймал руку брата и вывернул ее так, что тот буквально завыл, как девчонка, от дикой боли. – Тебе тридцать лет, болван! Неужели так ты собираешься решать проблемы в семье – кулаками?

– Перестань, Алекс, – из последних сил стараясь сохранить самообладание, прошептал он: – Сегодня сестра перешла всякие грани. Ты помог ей, а она проявила неуважение. Роза заслужила наказание…

– Мою сестру ты так же учишь уважению, а?! Женщину, которая родила тебе сына?! – разъярённо прорычал он.

Я видела, как и без того темные глаза Алекса почернели, как напряглись мышцы рук, натягивая темно-синюю рубашку, как слегка удлиненные волосы на голове встали дыбом, делая из идеально уложенной прически неряшливый ежик. Он выкрутил моего брата так, что тому не оставалось ничего, кроме как стонать и просить о пощаде. По веснушчатым щекам тек не то пот, не то слезы, рыжие волосы растрепались, а слишком обтягивающая туловище рубашка треснула на спине.

– Отвечай, маленький Робби! – угрожающе прошипел Алекс, вернув мое внимание к себе.

В тот день я впервые поняла, насколько противоречивым являлся Алекс Аддерли. Пять лет назад, когда Карина впервые привезла с собой на каникулы брата, я увидела педантичного англичанина, который фыркал от любого несоответствия его канонам правильности. Не знаю, чем он так приглянулся бабуле, но уже на следующий год она пригласила его сама, и, о чудо, педант прибыл, только в обнимку с двумя светскими львицами в образе прожигателя жизни и бесчисленных капиталов. Каждый год он был разным, но не менялось одно: его взгляд. Каждый раз он смотрел на меня так, словно я букашка, ничто, помеха на его пути, пустое место. От его взгляда по всему телу проходил импульс, словно взрывная волна, после которой я запиралась в спальне и выходила из нее, только когда Алекса не было.